Решение президента, отказавшегося помиловать Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова, было достаточно предсказуемо. Оно было продиктовано теми реалиями белорусской действительности, которые были созданы после оглашения приговора.
Казнить нельзя помиловать
Сразу скажу, что отказ президента помиловать Коновалова и Ковалева – это его стратегический просчет. И вот почему.
После оглашения приговора по делу известной в Беларуси банды Морозова, насчитывавшей в своем составе десятки человек и державшей в страхе всю Гомельскую область почти 14 лет, смертный приговор в отношении руководителей этой банды привели в исполнение довольно быстро, даже поспешно. И это было понятно.
Морозов и его ближайшее сподвижники имели серьезную крышу в УВД Гомельской области, которая потом перешла и в МВД. Уже в ходе следствия возникли вопросы как минимум к трем генералам МВД, и еще к ряду сотрудников правоохранительных органов, которые не только покрывали «морозовцев», но и отправляли в тюрьму за их деяния совершенно невиновных людей. Но расследование этого громкого дела обрубили на самом интересном месте, не дав установить все коррупционные связи «морозовцев» с руководителями МВД и других правоохранительных структур. Именно поэтому каждый день жизни осужденных к смертной казни, грозил новыми разоблачениями. Судьба смертников оказалась в руках тех, чья судьба во многом зависела от воли этих смертников. Это порочный круг нужно было разорвать, что и было сделано. Да и глупо было рассчитывать, что сформировавшиеся личности убийц, на чьей совести десятки преднамеренных особо жестоких преступлений, вдруг на закате своей жизни раскаются.
С Коноваловым и Ковалевым совсем иная ситуация. Это не жестокие бандиты, а во многом результаты неправильного воспитания школы, армии, семьи. Результат провала идеологической работы БРСМ с молодежью. Оба парня еще в самом начале своего жизненного пути. Их мировоззрение формировалось тем окружением, в котором они росли.
Учеными доказано, что в течение жизни мировоззрение человека меняется в среднем три раза. Недаром старость во всем мире называют мудрой, именно к этому времени большинство людей начинают понимать и ценность отдельно взятой жизни и ее смысл. Есть, конечно, и исключения, но мы говорим об общих тенденциях. Поэтому у Коновалова и Ковалева был вполне реальный шанс спустя 10, 15, 20, 25 лет раскаяться в своих деяниях и рассказать об этом всему миру.
Профилактический эффект от раскаявшегося преступника в десятки раз выше, чем его казнь. Именно поэтому, а также в ради гуманности большинство стран сегодня и отказывается от смертной казни.
Коновалов и Ковалев не являются хранилищем секретов и не грозят никому разоблачениями, как это было с бандой Морозова. В этом смысле их тоже незачем уничтожать. Казнь Коновалова и Ковалева так или иначе даст повод провести нанлогии с морозовцами и думать, что смертники что-то такое знали, и поэтому их убили. Так почему же тогда президент отказался их помиловать?
Неверное, но неизбежное решение
Еще великий французский писатель Оноре де Бальзак в своей социальной серии романов отчетливо показал, что на решения человека в той или иной степени влияют все окружающие его факторы. Даже растущее во дворе дерево, срубленное отцом в детстве, спустя десятилетие может повлиять на решение выросшего мальчишки.
Белорусского президента поставили в такие условия, что его решение четко просчитывалось еще два месяца назад.
Сразу после оглашения приговора, находясь в Варшаве, на телевидении Белсат, я стал свидетелем того, как известная белорусская правозащитница Людмила Грязнова учила мать Владислава Ковалева, как нужно спасать своего сына. Что говорить, где говорить, на что давить, на кого давить. И главный постулат этого учения сводился к тому, чтобы максимально поставить под сомнение результаты проведенного расследования по теракту в минском метров и оказать на президента Беларуси максимальное давление, используя различные СМИ и международные, а особенно европейские институты. Фактически это была уже политическая игра против режима, куда втягивалась совершенно непричастная к политика женщина. Я тогда не выдержал, подошел к Грязновой и спросил: «Вы объяснили этой несчастной женщине, что вступая на эту политическую стезю, она сжигает за собой все мосты и сводит на нет все шансы на то, что президент помилует ее сына?». Грязнова очень возмутилась и ответила, что это не так, что Европа уже не раз своим давлением вынуждала режим идти на уступки. Я не стал дальше спорить.
Действительно, когда суды выносят политически мотивированные решения в отношении противников президента, давление Европы, США и всей мировой общественности – это действенный рычаг, который помогает защитить репрессированных. Эти действия оправданы, так как президент знает, что неправ и его просто вынуждают хоть и косвенно, но признать это.
В деле Коновалова и Ковалева нет никакой политической составляющей и никаких репрессированных. В том, что следствие установило истинных виновников теракта, не возникает сомнений ни у одного эксперта, который хоть частично ознакомился с материалами дела. Исключение составляют лишь политически заинтересованные эксперты. Но главное даже не в этом. Главное в том, что никаких сомнений нет у президента. Он уверен в виновности Коновалова и Ковалева.
Поэтому любые попытки приплести к этому делу политику, и тем самым надавить на Александра Лукашенко, воспринимаются им в штыки. Белорусский президент и без того не терпит любые попытки «наклонить» его, а в ситуации, когда он чувствует свою правоту. Такие попытки и вовсе вызывают у него лишь одного желание – дать жесткий отпор.
Ситуацию ухудшает еще и то обстоятельство, что жертвами теракта стали десятки людей, и в Беларуси нет ни одного человека, который бы не следил за судьбой этого дела. Поэтому если бы президент уступил давлению, он показал бы каждому белорусу свою слабость, дал бы понять, что он не так уверен в виновности Коновалова и Ковалева, как говорил об этом раньше, что он уже на так независим, как говорит. что его можно "наклонить". Это не помиловать опозиционеров, на судьбу которых половине жителей страны откровенно плевать. У Александра Лукашенко в сложившейся ситуации остался только одни выход: проявить твердость и идти до конца.
Шансы на помилование все же были
Даже без глубокого анализа понятно, что пороча власть и президента, мать Ковалева не могла рассчитывать на милость от главы государства. Но шансы на помилование у нее все же были, если бы она не дала вовлечь себя в политические игры, и выбрала правильную стратегию.
Любой психолог скажет, что если просишь чего-то у человека, то этого человека нужно чем-то заинтересовать, расположить его к себе. Да и сама суть института помилования представляет собой прошение, а не давление. Мать и сам Ковалев в сложившейся ситуации могли только просить, просить и еще раз просить.
Правозащитники – Грязнова и другие – должны были в первую очередь объяснить это несчастной женщине. Иными словами, даже если учесть, что женщина не верит в виновность своего сына, ей все равно нужно было избрать правильную стратегию. Сначала бороться за жизнь сына и просить президента о помиловании, и только добившись этого, идти дальше – добиваться реабилитации и освобождения. Но беда матери Ковалева в том, что вся эта история произошла с ней в чрезвычайно политизированной стране. Женщина сразу же оказалась втянута в политическую игру, в которой уже не было места жизни ее сыну.
Казнить нельзя помиловать
Сразу скажу, что отказ президента помиловать Коновалова и Ковалева – это его стратегический просчет. И вот почему.
После оглашения приговора по делу известной в Беларуси банды Морозова, насчитывавшей в своем составе десятки человек и державшей в страхе всю Гомельскую область почти 14 лет, смертный приговор в отношении руководителей этой банды привели в исполнение довольно быстро, даже поспешно. И это было понятно.
Морозов и его ближайшее сподвижники имели серьезную крышу в УВД Гомельской области, которая потом перешла и в МВД. Уже в ходе следствия возникли вопросы как минимум к трем генералам МВД, и еще к ряду сотрудников правоохранительных органов, которые не только покрывали «морозовцев», но и отправляли в тюрьму за их деяния совершенно невиновных людей. Но расследование этого громкого дела обрубили на самом интересном месте, не дав установить все коррупционные связи «морозовцев» с руководителями МВД и других правоохранительных структур. Именно поэтому каждый день жизни осужденных к смертной казни, грозил новыми разоблачениями. Судьба смертников оказалась в руках тех, чья судьба во многом зависела от воли этих смертников. Это порочный круг нужно было разорвать, что и было сделано. Да и глупо было рассчитывать, что сформировавшиеся личности убийц, на чьей совести десятки преднамеренных особо жестоких преступлений, вдруг на закате своей жизни раскаются.
С Коноваловым и Ковалевым совсем иная ситуация. Это не жестокие бандиты, а во многом результаты неправильного воспитания школы, армии, семьи. Результат провала идеологической работы БРСМ с молодежью. Оба парня еще в самом начале своего жизненного пути. Их мировоззрение формировалось тем окружением, в котором они росли.
Учеными доказано, что в течение жизни мировоззрение человека меняется в среднем три раза. Недаром старость во всем мире называют мудрой, именно к этому времени большинство людей начинают понимать и ценность отдельно взятой жизни и ее смысл. Есть, конечно, и исключения, но мы говорим об общих тенденциях. Поэтому у Коновалова и Ковалева был вполне реальный шанс спустя 10, 15, 20, 25 лет раскаяться в своих деяниях и рассказать об этом всему миру.
Профилактический эффект от раскаявшегося преступника в десятки раз выше, чем его казнь. Именно поэтому, а также в ради гуманности большинство стран сегодня и отказывается от смертной казни.
Коновалов и Ковалев не являются хранилищем секретов и не грозят никому разоблачениями, как это было с бандой Морозова. В этом смысле их тоже незачем уничтожать. Казнь Коновалова и Ковалева так или иначе даст повод провести нанлогии с морозовцами и думать, что смертники что-то такое знали, и поэтому их убили. Так почему же тогда президент отказался их помиловать?
Неверное, но неизбежное решение
Еще великий французский писатель Оноре де Бальзак в своей социальной серии романов отчетливо показал, что на решения человека в той или иной степени влияют все окружающие его факторы. Даже растущее во дворе дерево, срубленное отцом в детстве, спустя десятилетие может повлиять на решение выросшего мальчишки.
Белорусского президента поставили в такие условия, что его решение четко просчитывалось еще два месяца назад.
Сразу после оглашения приговора, находясь в Варшаве, на телевидении Белсат, я стал свидетелем того, как известная белорусская правозащитница Людмила Грязнова учила мать Владислава Ковалева, как нужно спасать своего сына. Что говорить, где говорить, на что давить, на кого давить. И главный постулат этого учения сводился к тому, чтобы максимально поставить под сомнение результаты проведенного расследования по теракту в минском метров и оказать на президента Беларуси максимальное давление, используя различные СМИ и международные, а особенно европейские институты. Фактически это была уже политическая игра против режима, куда втягивалась совершенно непричастная к политика женщина. Я тогда не выдержал, подошел к Грязновой и спросил: «Вы объяснили этой несчастной женщине, что вступая на эту политическую стезю, она сжигает за собой все мосты и сводит на нет все шансы на то, что президент помилует ее сына?». Грязнова очень возмутилась и ответила, что это не так, что Европа уже не раз своим давлением вынуждала режим идти на уступки. Я не стал дальше спорить.
Действительно, когда суды выносят политически мотивированные решения в отношении противников президента, давление Европы, США и всей мировой общественности – это действенный рычаг, который помогает защитить репрессированных. Эти действия оправданы, так как президент знает, что неправ и его просто вынуждают хоть и косвенно, но признать это.
В деле Коновалова и Ковалева нет никакой политической составляющей и никаких репрессированных. В том, что следствие установило истинных виновников теракта, не возникает сомнений ни у одного эксперта, который хоть частично ознакомился с материалами дела. Исключение составляют лишь политически заинтересованные эксперты. Но главное даже не в этом. Главное в том, что никаких сомнений нет у президента. Он уверен в виновности Коновалова и Ковалева.
Поэтому любые попытки приплести к этому делу политику, и тем самым надавить на Александра Лукашенко, воспринимаются им в штыки. Белорусский президент и без того не терпит любые попытки «наклонить» его, а в ситуации, когда он чувствует свою правоту. Такие попытки и вовсе вызывают у него лишь одного желание – дать жесткий отпор.
Ситуацию ухудшает еще и то обстоятельство, что жертвами теракта стали десятки людей, и в Беларуси нет ни одного человека, который бы не следил за судьбой этого дела. Поэтому если бы президент уступил давлению, он показал бы каждому белорусу свою слабость, дал бы понять, что он не так уверен в виновности Коновалова и Ковалева, как говорил об этом раньше, что он уже на так независим, как говорит. что его можно "наклонить". Это не помиловать опозиционеров, на судьбу которых половине жителей страны откровенно плевать. У Александра Лукашенко в сложившейся ситуации остался только одни выход: проявить твердость и идти до конца.
Шансы на помилование все же были
Даже без глубокого анализа понятно, что пороча власть и президента, мать Ковалева не могла рассчитывать на милость от главы государства. Но шансы на помилование у нее все же были, если бы она не дала вовлечь себя в политические игры, и выбрала правильную стратегию.
Любой психолог скажет, что если просишь чего-то у человека, то этого человека нужно чем-то заинтересовать, расположить его к себе. Да и сама суть института помилования представляет собой прошение, а не давление. Мать и сам Ковалев в сложившейся ситуации могли только просить, просить и еще раз просить.
Правозащитники – Грязнова и другие – должны были в первую очередь объяснить это несчастной женщине. Иными словами, даже если учесть, что женщина не верит в виновность своего сына, ей все равно нужно было избрать правильную стратегию. Сначала бороться за жизнь сына и просить президента о помиловании, и только добившись этого, идти дальше – добиваться реабилитации и освобождения. Но беда матери Ковалева в том, что вся эта история произошла с ней в чрезвычайно политизированной стране. Женщина сразу же оказалась втянута в политическую игру, в которой уже не было места жизни ее сыну.