Сергей Глазьев о влиянии мировой экономики на Союзное государство.
Экономическая и политическая ситуация в мире меняется очень быстро. Как это сказывается на Союзном государстве? Чего нам следует ожидать? На эти и другие вопросы отвечает депутат Государственной Думы России, доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук Сергей Глазьев.
— Сергей Юрьевич, если кратко, что за процессы происходят сегодня в мировой экономике?
— Ситуация в мировой экономике определяется двумя тенденциями. Первая: ослабление доллара вследствие разрушения долларовой финансовой пирамиды. Сейчас мы наблюдаем переток спекулятивного капитала с финансовых на биржевые рынки.
Вторая тенденция связана со структурной перестройкой мировой экономики на основе нового технологического уклада, ключевыми направлениями которого являются биотехнологии и информатика, многократно повышающие эффективность не только в промышленности, но и в здравоохранении, сельском хозяйстве, энергетике. Взаимодействие двух этих процессов будет определять будущее мировой экономики.
Если развитие производств нового технологического уклада опередит развертывание финансового кризиса, то можно ожидать относительно стабильного экономического роста в будущем. Если же саморазрушение мировой валютно-финансовой системы будет происходить быстрее роста новых технологий, то мировая экономика рискует впасть в состояние глубокой структурной депрессии, которая будет сопровождаться разрушением глобальной финансовой системы.
— Чем это грозит Союзному государству?
— В принципе, ничем. Но эту ситуацию мы можем использовать в своих интересах. С точки зрения золотовалютного обеспечения российский рубль сегодня — наиболее крепкая валюта: на один рубль в обороте у нас четыре рубля в резерве. Такого мощного золотовалютного обеспечения не имеет ни одна валюта мира. Поэтому сегодня очень удобный момент для перехода к широкому использованию рубля в международных расчетах. На фоне обесценивания доллара и разрушения мировой валютно-финансовой системы у рубля появляется реальный шанс ворваться в разряд мировых резервных валют. Это позволит нашей экономике многократно наращивать финансовые возможности, что в результате увеличит инвестиции в разы.
Другая возможность связана с активизацией российско-белорусского научно-технологического потенциала. У нас есть неплохие заделы в научных направлениях формирования нового технологического уклада. Это прежде всего молекулярная биология и биотехнология, атомная промышленность и ядерная энергетика, ракетно-космический комплекс, где мы можем, наращивая наши конкурентные преимущества и расширяя производство, создать собственные локомотивы экономического роста, работающие в глобальном масштабе.
— Появляются новые военные, политические и экономические союзы. Россия и Беларусь тоже строят единое государство. Чем можно объяснить стремление различных стран к интеграции?
— В последние десятилетия складывается несколько интеграционных экономических пространств. В их числе относительно успешно развивающийся Евросоюз, Ассоциация свободной торговли стран Северной Америки (НАФТА), две зоны свободной торговли в Латинской Америке, формирующееся единое экономическое пространство (ЕЭП) на территории бывшего Советского Союза. Не прекращают попытки объединиться страны Юго-Восточной Азии — группы “АСЕАН+3”, уже много лет планирующие создать азиатский аналог МВФ, чтобы защитить национальные валюты от резких колебаний курсов на мировом рынке.
Объяснить это можно тем, что маленькие страны сегодня не в состоянии обеспечить самостоятельное развитие, поскольку доминирование международного капитала делает их беззащитными. Развивающиеся страны вынуждены конкурировать между собой для привлечения международного капитала путем снижения налогового бремени и социальных расходов, низкой заработной платы.
Большую экономическую и политическую выгоду сулит странам-участницам и объединение в Союзное государство, формат которого позволяет вступать в него и остальным бывшим союзным республикам. А крупные интеграционные объединения уже могут диктовать международному капиталу свои условия. У них больше возможностей для поддержания своего устойчивого развития, концентрации ресурсов. Это очень важно для стабилизации мировой валютно-финансовой системы и формирования нового технологического уклада, где требуется концентрировать ресурсы на основных направлениях. Например, если Россия, Беларусь, Казахстан и Украина создадут единое экономическое пространство, то повысят свой экономический потенциал не менее чем в два раза. Это немаловажная ситуация на фоне нарастающих процессов дестабилизации мировой финансовой системы.
— В последнее время часто дискутируют, с кем быть России: с Азией или Западом. А как думаете вы?
— Неизбежно и с Европой, и с Азией, поскольку мы находимся на Евразийском континенте, и нам нет смысла ограничивать возможности своего развития. Европа традиционно была нашим ведущим торгово-экономическим партнером. В то же время главным локомотивом мирового экономического роста стал Китай, и ограничивать свои контакты в этом направлении было бы глупо и недальновидно.
Нам необходимо развивать торгово-экономические, финансовые, партнерские отношения и с Европой, и с Азией, куда перемещается центр развития мировой экономики. Китай и Индия сегодня наиболее быстро экономически развивающиеся страны, и, по прогнозам, в середине этого века Азия будет производить половину глобального валового продукта. И нам неплохо было бы пристегнуться к этому локомотиву экономического роста. В то же время мы не должны терять связи с Европой, обладающей колоссальным источником технологий, капитала, интеллектуального потенциала.
— Попадем ли мы в “золотой миллиард” или останемся на задворках развитых стран?
— Это будет зависеть от того, какая политика будет проводиться в нашей стране. Если она по-прежнему будет вестись в интересах олигархии, то Россия при всех огромных возможностях скатится на теневую периферию мировой экономики, где огромные национальные богатства будут приносить доход лишь ограниченной группе лиц. Если сможем перейти на инновационный путь развития (а для этого нужна совершенно другая экономическая политика, предусматривающая концентрацию ресурсов на приоритетных направлениях научно-технического прогресса, создание долгосрочных институтов развития, осуществление сбалансированной бюджетной политики, полноценное финансирование бюджетной сферы, то есть выполнение рекомендации российских ученых), то у нас будут шансы остаться в составе ядра мировой экономической системы и обеспечить всем нашим гражданам достойную жизнь.
Если же мы скатимся на сырьевую периферию, что происходит сегодня очень быстро, то, даже несмотря на то, что у нас объемы богатств на душу населения самые высокие в мире, уровень жизни большинства наших граждан будет низким, а эксплуатация их труда — самой высокой. Закрепляется африканизация России: в Африке, как известно, богатые природные ресурсы не позволяют народу достойно жить. То же ждет и нас. Но возможность перевести страну на инновационный путь развития с высокими темпами роста производства и высокими доходами населения у нас пока есть.
— Действительно ли для нормального функционирования государству необходимо иметь 300 миллионов потребителей, или достаточно “сидеть на трубе” и наращивать Стабилизационный фонд?
— Нам для устойчивого развития, согласно расчетам Менделеева, необходимо иметь 500 млн. человек. Что и было бы, если бы не войны прошлого века. Но не меньшее значение имеет качество человеческого потенциала. Если население нищее, оно не оказывает серьезного влияния на экономическое развитие. И наоборот: богатое население малой численности может направлять развитие экономики, обеспечивая и спрос, и интеллектуальный потенциал. Достаточно сказать, что сегодня объем экономической активности в России намного меньше, чем в Италии, Франции, Англии, Канаде, где численность населения гораздо меньше, чем у нас. Поэтому дело не в численности, а в механизмах экономического роста, который опирается на научно-технический прогресс и долгосрочный кредит. Если мы сумеем создать механизмы долгосрочного кредитования и активизации нашего научно-производственного потенциала, то обеспечим и рост доходов населения, что вызовет повышение спроса производственных товаров, и заработают обратные связи экономического роста...
— Каковы перспективы развития экономики структур, образовавшихся на постсоветском пространстве, строящегося Союза Беларуси и России и каждого государства-участника в отдельности?
— Эти перспективы целиком определяются позицией российского руководства. Если мы честно будем выполнять свои обязательства по формированию единого экономического пространства, включая общие правила ценообразования, то оно состоится. Если же Газпром будет поднимать цены нашим партнерам до мирового уровня, никакого экономического пространства не будет, потому что его формирование потеряет всякий смысл.
Создавая Таможенный союз, потребителям российских энергоресурсов, входящим в единое экономическое пространство — Беларуси, Украине, Казахстану, мы обязаны предоставить равные условия ценообразования, в том числе и на природный газ. Но не делаем этого, а наоборот, взвинчиваем цены. Если дело и дальше пойдет так, никакого Таможенного союза не будет. Ситуация тем более усугубляется при вхождении России и других государств Содружества в ВТО. Если мы входим в ВТО отдельно на разных условиях, это делает невозможным формирование Таможенного союза. Необходимо сейчас принять очень серьезное решение по согласованию условий присоединения к ВТО, прекратить дискриминацию участников Таможенного союза и добиться, чтобы вступление в ВТО проходило на общих условиях, как единая таможенная территория.
Несколько миллиардов долларов, которые получит Газпром от повышения цен на газ, поставляемый Беларуси и Украине, и которые все равно останутся за рубежом, не идут ни в какое сравнение с колоссальными потерями и упущенными возможностями, которые мы будем нести в результате развала зоны свободной торговли и краха планов по формированию ЕЭП и Таможенного союза. У Газпрома не должно быть другого места, кроме того, которое ему указывает государство. Это компания, в которой государство владеет контрольным пакетом. Поэтому нынешняя самодеятельность Газпрома вызывает по меньшей мере удивление.