Настороженное отношение ряда ведущих политиков ЕС к объявленным планам по созданию Евразийского союза (в политическом или экономическом формате) сразу после провозглашения этой идеи осенью 2011 года ясно свидетельствует о недовольстве евразийской интеграцией в Евросоюзе. Даже в том случае, когда официальная позиция ЕС нейтральна или положительна, ЕС выдвигает ряд условий, которые фактически нацелены на ограничение рамок и объемов процессов евразийской интеграции. В частности, в интервью «Коммерсанту» в декабре 2011 года верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон формально положительно восприняла идею евразийской интеграции, в частности, отметив: «В принципе, мы не видим никакого противоречия. Более тесное сотрудничество между странами региона и Россией не исключает более тесных связей между ними и ЕС». В то же время она тут же фактически выставила несколько условий. Как то: отсутствие давления со стороны центра евразийской интеграции на заинтересованные в участии в этой интеграции страны и на те страны, с которыми ЕС ведет переговоры о создании зоны свободной торговли; «своевременное и надлежащее информирование» ЕС о процессах евразийской интеграции, потенциально затрагивающих Евросоюз; продолжение процессов углубления отношений со стороны ЕС со странами – участницами евразийской интеграции на двусторонней основе; интеграционный процесс в рамках евразийского пространства должен основываться на общих ценностях свободы, демократии и свободных рынков; технические нормы и стандарты этого союза должны не только быть совместимыми с нормами ВТО, но и соответствовать стандартам ЕС…
Фактически эти условия, при их дотошном выполнении, нацелены на то, чтобы сделать евразийскую интеграцию недееспособной, а будущий Евразийский союз – вассальной единицей в руках Брюсселя.
Первое условие не выполнялось в процессе европейской интеграции самим Евросоюзом. Потенциальные страны-члены испытывали и испытывают колоссальное давление со стороны Брюсселя и столиц наиболее влиятельных членов ЕС во всех сферах своей жизни. От них требуют радикальных изменений в экономической, политической, социальной и культурной жизни, прежде чем дать добро на евроинтеграцию. Хотела ли, к примеру, Литва брать на себя обязательство закрыть единственную атомную станцию вскоре после вступления в ЕС? Однозначно нет, но после давления со стороны ЕС литовские политики пошли на это. Понятно, почему Евросоюз оказывает такое колоссальное давление на потенциальных членов. Евросоюз все больше становится похож на лоскутное одеяло в силу огромного разнообразия стран-членов и поэтому стремится хоть сколько-нибудь унифицировать новых участников евроинтеграции под общие правила игры внутри ЕС. Сможет ли Евразийский союз принимать новых членов, не выставляя им своих условий, что может быть расценено как давление? Конечно, не сможет. Кроме того, первое условие фактически призвано отсечь от процессов евразийской интеграции Молдову и Украину, с которыми Евросоюз ведет переговоры о создании зоны свободной торговли. То есть Евразийский союз, создаваемый на базе не вошедших в ЕС постсоветских стран, по мнению ЕС, возможен только в усеченном формате, без Украины и Молдовы. Заявляя это, Евросоюз фактически стремится очертить сферы влияния на территории бывшего СССР, говоря, что Украина и Молдова уже контролируемая им территория.
Второе условие тоже выглядит достаточно сомнительно. Фактически ЕС предлагает вести переговоры об евразийской интеграции в прозрачном формате. Но разве переговоры о европейской интеграции велись с должным информированием и с учетом мнения сначала СССР, а потом его наследника – Российской Федерации? Единственной целью настаивания на такой прозрачности могут быть совершенно прозрачные намерения – знать, какая страна готова стать новым участником евразийской интеграции, чтобы вовремя отвлечь ее от этих процессов в сторону, посулив что-то, что может показаться ей более важным, или, узнав о новшествах в Евразийском союзе, которые могут угрожать влиянию или интересам ЕС, не допустить их принятия.
Третье условие также не является всего лишь простым добросердечным намерением дружить, как выглядит при первом приближении. Заявляя о намерении углублять отношения со стороны ЕС со странами – участницами евразийской интеграции на двусторонней основе, ЕС фактически планирует играть в древнюю геополитическую игру под названием «Разделяй и властвуй». Несомненно, что степень глубины отношений с каждым из государств, участвующих в евразийских интеграционных процессах, у ЕС будет разной. Наибольшие бонусы ЕС будет предлагать тем участникам, которые будут проводить внутри будущего Евразийского союза максимально полезную для Евросоюза политику. Это будет вызывать зависть других участников, подталкивать их к максимальному удовлетворению интересов ЕС, чтобы получить такие же бонусы. Иными словами, ЕС хочет играть такую же роль в будущем Евразийском союзе, которую в нем самом играют США, по той же схожей формуле.
Четвертое условие, хотя при его выдвижении Эштон ссылалась на слова самого Владимира Путина, тоже имеет свои особенности. Ценности свободы и демократии в западном понимании ЕС нужны в будущем евразийском интеграционном объединении для поощрения хаоса и бардака, который сделает его недееспособным конкурентом. 1990-е годы отчетливо показали, что те демократические и правовые нормы, которые сделали немцев в Германии процветающими, при буквальном внедрении на постсоветском пространстве приводят к гражданским войнам, коррупции и бандитизму. Формулу той свободы и демократии, которая не будет выливаться в разрушения основ социальной и экономической жизни в постсоветских странах, еще предстоит найти. Что касается свободного рынка, то и тут все прозрачно. В ЕС прекрасно знают, что потенциал экспортных возможностей у товаров из ЕС (в особенности промышленной группы) в данный момент намного выше, чем у стран – членов евразийской интеграции. То есть чем более свободный рынок будет внедрен в Евразийском союзе, тем большая его часть будет захвачена предпринимателями из Европейского союза. А какая после этого политическая самостоятельность останется у политиков Евразийского союза, если они перестанут контролировать собственную экономику?
И огромную роль в этом захвате будет играть пятое условие – максимальное соответствие технических норм и стандартов будущего Евразийского союза нормам и стандартам Европейского союза. Захватывать чужой рынок сподручнее, если все, что производишь, можно тут же на него сбыть.
Мораль «пяти условий ЕС» достаточно проста – при развитии процессов евразийской интеграции им ни в коем случае нельзя следовать. Для привлечения новых членов в евразийскую интеграцию необходимо пользоваться теми же методами, которыми пользуется сам ЕС при очередном расширении. Никакие «табу» на конкретные новые страны – участницы евразийской интеграции со стороны ЕС признавать нельзя. Отчитываться в интеграционных процессах перед ЕС и позволять Брюсселю разделять и властвовать внутри будущего Евразийского союза тоже не имеет никакого смысла. Представления о свободе, демократии и свободном рынке тоже надо развивать свои, позволяющие эффективно модернизировать экономику, а не погружать ее в хаос и отдавать в руки иностранцев. Что касается технических норм и стандартов, ими нужно манипулировать так же, как это делают в самом ЕС: отсекая при их помощи те товары из других стран, которые угрожают европейским производителям. Евросоюз уже два десятилетия успешно блокирует доступ белорусских продуктов питания на свой рынок, защищая своих влиятельных сельхозпроизводителей и оправдываясь при этом некими нормами и стандартами, которым белорусские продукты якобы не соответствуют, – урок, который необходимо добросовестно выучить в будущем и использовать к своей выгоде в Евразийском союзе.
Сергей КИЗИМА, заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь, доктор политических наук
Фактически эти условия, при их дотошном выполнении, нацелены на то, чтобы сделать евразийскую интеграцию недееспособной, а будущий Евразийский союз – вассальной единицей в руках Брюсселя.
Первое условие не выполнялось в процессе европейской интеграции самим Евросоюзом. Потенциальные страны-члены испытывали и испытывают колоссальное давление со стороны Брюсселя и столиц наиболее влиятельных членов ЕС во всех сферах своей жизни. От них требуют радикальных изменений в экономической, политической, социальной и культурной жизни, прежде чем дать добро на евроинтеграцию. Хотела ли, к примеру, Литва брать на себя обязательство закрыть единственную атомную станцию вскоре после вступления в ЕС? Однозначно нет, но после давления со стороны ЕС литовские политики пошли на это. Понятно, почему Евросоюз оказывает такое колоссальное давление на потенциальных членов. Евросоюз все больше становится похож на лоскутное одеяло в силу огромного разнообразия стран-членов и поэтому стремится хоть сколько-нибудь унифицировать новых участников евроинтеграции под общие правила игры внутри ЕС. Сможет ли Евразийский союз принимать новых членов, не выставляя им своих условий, что может быть расценено как давление? Конечно, не сможет. Кроме того, первое условие фактически призвано отсечь от процессов евразийской интеграции Молдову и Украину, с которыми Евросоюз ведет переговоры о создании зоны свободной торговли. То есть Евразийский союз, создаваемый на базе не вошедших в ЕС постсоветских стран, по мнению ЕС, возможен только в усеченном формате, без Украины и Молдовы. Заявляя это, Евросоюз фактически стремится очертить сферы влияния на территории бывшего СССР, говоря, что Украина и Молдова уже контролируемая им территория.
Второе условие тоже выглядит достаточно сомнительно. Фактически ЕС предлагает вести переговоры об евразийской интеграции в прозрачном формате. Но разве переговоры о европейской интеграции велись с должным информированием и с учетом мнения сначала СССР, а потом его наследника – Российской Федерации? Единственной целью настаивания на такой прозрачности могут быть совершенно прозрачные намерения – знать, какая страна готова стать новым участником евразийской интеграции, чтобы вовремя отвлечь ее от этих процессов в сторону, посулив что-то, что может показаться ей более важным, или, узнав о новшествах в Евразийском союзе, которые могут угрожать влиянию или интересам ЕС, не допустить их принятия.
Третье условие также не является всего лишь простым добросердечным намерением дружить, как выглядит при первом приближении. Заявляя о намерении углублять отношения со стороны ЕС со странами – участницами евразийской интеграции на двусторонней основе, ЕС фактически планирует играть в древнюю геополитическую игру под названием «Разделяй и властвуй». Несомненно, что степень глубины отношений с каждым из государств, участвующих в евразийских интеграционных процессах, у ЕС будет разной. Наибольшие бонусы ЕС будет предлагать тем участникам, которые будут проводить внутри будущего Евразийского союза максимально полезную для Евросоюза политику. Это будет вызывать зависть других участников, подталкивать их к максимальному удовлетворению интересов ЕС, чтобы получить такие же бонусы. Иными словами, ЕС хочет играть такую же роль в будущем Евразийском союзе, которую в нем самом играют США, по той же схожей формуле.
Четвертое условие, хотя при его выдвижении Эштон ссылалась на слова самого Владимира Путина, тоже имеет свои особенности. Ценности свободы и демократии в западном понимании ЕС нужны в будущем евразийском интеграционном объединении для поощрения хаоса и бардака, который сделает его недееспособным конкурентом. 1990-е годы отчетливо показали, что те демократические и правовые нормы, которые сделали немцев в Германии процветающими, при буквальном внедрении на постсоветском пространстве приводят к гражданским войнам, коррупции и бандитизму. Формулу той свободы и демократии, которая не будет выливаться в разрушения основ социальной и экономической жизни в постсоветских странах, еще предстоит найти. Что касается свободного рынка, то и тут все прозрачно. В ЕС прекрасно знают, что потенциал экспортных возможностей у товаров из ЕС (в особенности промышленной группы) в данный момент намного выше, чем у стран – членов евразийской интеграции. То есть чем более свободный рынок будет внедрен в Евразийском союзе, тем большая его часть будет захвачена предпринимателями из Европейского союза. А какая после этого политическая самостоятельность останется у политиков Евразийского союза, если они перестанут контролировать собственную экономику?
И огромную роль в этом захвате будет играть пятое условие – максимальное соответствие технических норм и стандартов будущего Евразийского союза нормам и стандартам Европейского союза. Захватывать чужой рынок сподручнее, если все, что производишь, можно тут же на него сбыть.
Мораль «пяти условий ЕС» достаточно проста – при развитии процессов евразийской интеграции им ни в коем случае нельзя следовать. Для привлечения новых членов в евразийскую интеграцию необходимо пользоваться теми же методами, которыми пользуется сам ЕС при очередном расширении. Никакие «табу» на конкретные новые страны – участницы евразийской интеграции со стороны ЕС признавать нельзя. Отчитываться в интеграционных процессах перед ЕС и позволять Брюсселю разделять и властвовать внутри будущего Евразийского союза тоже не имеет никакого смысла. Представления о свободе, демократии и свободном рынке тоже надо развивать свои, позволяющие эффективно модернизировать экономику, а не погружать ее в хаос и отдавать в руки иностранцев. Что касается технических норм и стандартов, ими нужно манипулировать так же, как это делают в самом ЕС: отсекая при их помощи те товары из других стран, которые угрожают европейским производителям. Евросоюз уже два десятилетия успешно блокирует доступ белорусских продуктов питания на свой рынок, защищая своих влиятельных сельхозпроизводителей и оправдываясь при этом некими нормами и стандартами, которым белорусские продукты якобы не соответствуют, – урок, который необходимо добросовестно выучить в будущем и использовать к своей выгоде в Евразийском союзе.
Сергей КИЗИМА, заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь, доктор политических наук