Гость программы «Простые вопросы» с Егором Хрусталевым – заместитель директора Института политического и военного анализа Российской Федерации Александр Храмчихин.

Большое спасибо, что приехали к нам, нашли возможность поговорить. Не стану скрывать: главным поводом нашей встречи и желанием поговорить с вами явилась ваша статья, где вы проводите анализ Вооруженных Сил западных соседей Российской Федерации. И довольно комплиментарно высказываетесь о белорусской армии. На основании чего вы сделали такие выводы, причем, знаете, перепечатывая в наших средствах массовой информации, вернее, в Интернет-ресурсах, даже заголовок такой: «В Беларуси самая сильная в Европе армия». Основываясь на ваших материалах.

Александр Храмчихин:
Да, в общем, в Беларуси, если исключить Россию, которая страна евразийская, а не европейская, ту же самую Турцию, которая тоже страна евразийская, то, в общем, да, у Беларуси более или менее самая сильная в Европе армия. Опять же, если не брать ядерный потенциал Великобритании и Франции, которые все равно никогда не будут использованы. И с точки зрения обычных Вооруженных Сил, да, по количеству техники и уровню боевой подготовки, безусловно, белорусская армия сильнейшая в Европе.

Скажите, на основании чего вы делаете такой анализ? В общем-то, допустим, в России достаточно подробно можно узнать о том, как выглядит ситуация с армией Беларуси, но вы же анализируете и то, что происходит у наших соседей – в Польше, в Прибалтике.

Александр Храмчихин:
Вот я именно анализирую. Я анализирую количество и качество боевой техники у сторон. Параметры, так сказать, неизмеряемые, но которые можно определить по изучению различных материалов, это именно готовность к ведению боевых действий, то есть это, во-первых, уровень боевой подготовки, а, во-вторых, это уровень морально-психологической подготовки. У европейских армий последняя на крайне низком уровне находится. Ни на какую серьезную войну всерьез они не способны.

Это то, что называется боевым духом?

Александр Храмчихин:
Да, это то, что называется боевым духом или оборонным сознанием, тут разные варианты. Но вот именно об этом идет речь.

Вы сами сказали, что это, в общем-то, неизмеряемое понятие. Как вы его анализируете?

Александр Храмчихин:
Применительно к НАТОвским армиям, это достаточно легко определить по тем боевым действиям, которые они вели. Они их ведут довольно много в последние два десятилетия. По ним и можно определить, насколько эти страны не готовы нести потери. Афганская война очень показательна в этом смысле. То есть, чисто воздушные кампании – ни в коем случае не вступить в наземный бой. То есть, единственный вариант боевых действий – если имеется абсолютное превосходство и в количестве, и в качестве техники. Если его нет, то они воевать не будут.

Вы достаточно комплиментарно высказываетесь о боевом духе белорусской армии, а также о том, как население относиться к армии. Вы пишите: «В Беларуси любят свою армию». Как вы собираете эту информацию? Нам очень интересен взгляд со стороны, что называется .

Александр Храмчихин:
Во-первых, опять же, по различным публикациям, а, во-вторых, просто от людей. Все-таки гражданин России довольно хорошо понимает гражданина Беларуси. Это в некотором смысле понятно интуитивно, а еще не только по источникам.

Теперь, если позволите, вопрос о наших соседях, о белорусских соседях – Украина, Польша и Прибалтика. Ситуация в Украине, наверное, обсуждаема больше всего, поэтому она и известнее всего. Но ваше замечание по поводу Польши. Вы говорите, что, по вашему мнению, в Польше, пожалуй, самая сильная в НАТО армия на сегодняшний момент. О Прибалтике вы сказали немного так провокационно, о том, что белорусская армия, пожалуй, захватила бы Прибалтику за два дня. Понятно, что никто не собирается захватывать, но прокомментируйте, пожалуйста, и польскую армию, и прибалтийские Вооруженные Силы .

Александр Храмчихин:
В Польше, может быть, в единственной в Европе (я повторяю, опять же, не беру Турцию и Россию как страны евразийские, а не европейские), в Польше в единственной уж точно в НАТО сохранилась это оборонное сознание. То есть, они просто постоянно ждут агрессии от нас с вами. Насколько они правы, тут я не буду обсуждать. Очевидно, ни насколько не правы, но это уже другой вопрос совершенно. И поэтому они сохраняют эту готовность воевать хотя бы на каком-то минимально уровне, чего совершенно нет в Западной Европе, то есть, так сказать, в «старой» Западной Европе. В старых членах НАТО.

Скажите, если провести количественный анализ. Беларусь все-таки меньше, чем Польша, но в количестве вооружений и армейском составе как выглядит эта пропорция?

Александр Храмчихин:
Белорусская армия, конечно, сильнее польской. Я не буду брать флот, которого у Беларуси нет по географическим причинам. И сухопутные войска, и ВВС у Беларуси сильнее польских.

Вы имеет в виду качественный или количественный состав?

Александр Храмчихин:
Я имею в виду и то, и другое. Качество примерно одинаковое, на самом деле. Это в основном техника конца 80-х годов. То есть еще периода окончания холодной войны. Количество у Беларуси, конечно, больше, причем заметно больше, особенно по наземной технике.

Вы так высказались о Прибалтике: два дня. Прибалтийские Вооруженные Силы на сегодняшний момент ничего из себя…

Александр Храмчихин:
Их практически нет. Их как не было, так и нет. Я прекрасно понимаю, что Беларусь не собирается их захватывать, но если представить себе гипотетически, я себе такой образ привел, чтобы именно сравнить потенциал. И кроме как расстояния никаких других проблем у белорусской армии не будет.

Александр Анатольевич, такой интересный момент, насколько я прочитал о вас, вы никогда не служили в армии. Как так получилось, что вы выбрали родом своей деятельности как раз анализ политический и военный?

Александр Храмчихин:
Так получилось, я его всегда любил. Я хотел быть офицером, но, как это парадоксально ни прозвучит, я так и не выбрал, какая специальность мне больше нравится. Я получил потом воинскую специальность в зенитно-ракетных войсках. Может, оно и в самый раз для меня. Но, повторяю, это было уже позже.

Александр Анатольевич, давайте перенесемся в другую часть мира. Я хотел бы попросить высказать свое мнение о ситуации сейчас в Сирии. Мы становимся свидетелями сейчас, в данный момент, в Беларуси мы следим, безусловно, исключительно из новостей, о том, как российская авиация принимает участие в боевых действиях. И, в общем-то, даже несведущему человеку понятно, что противостоять в небе над Сирией сейчас никто не может российской авиации, противостояния такого нет. Не то, что было в Афганистане в 80-е годы, когда появились купленные Соединенными Штатами так называемые «Стингеры». Как выглядит рынок вооружений? Чисто теоретически и практически сегодня может кто-то войскам ИГИЛ предоставить оружие, которое будет сбивать российский самолет, и продать его?

Александр Храмчихин:
Их могут даже не продать, а просто предоставить аравийские монархии и Турция. Их, я думаю, очень сильно сдерживают американцы, которые просто, я бы сказал, истерически относятся к ПЗРК, потому что ПЗРК могут начать сбивать американские самолеты. Тоже причем отнюдь не только на Ближнем Востоке, а вообще где угодно. Именно по афганскому примеру они помнят, как сложно было потом гоняться за этими самыми «Стингерами», собственными же. Повторяю: американцы сейчас изо всех сил сдерживают своих союзников. Но, может быть, и не сдержат, потому что для аравийских монархий, и в первую очередь Саудовской Аравии, естественно, и для Турции Халифат – это, в общем, не противник, мягко скажем.

Какая перспектива, по-вашему, у этого военного конфликта? Как он будет развиваться не с точки зрения политической, а как он может развиваться с точки зрения военной стратегии?

Александр Храмчихин:
Это зависит от действия России. Сейчас полностью от него зависит на самом деле. Теми силами, которые сейчас есть в Сирии, войну выиграть невозможно. Эта авиационная группировка слишком мала. Тут вообще закон войны вечный, который был всегда и всегда будет. Чем у вас больше сил, тем вы быстрее достигнете победы, и наоборот: чем у вас меньше сил, тем вы медленнее достигните победы либо вы ее вообще не достигните. Я считаю, что необходимо значительное наращивание группировки, если мы не хотим воевать еще и на суше, и обязательно более широкое вовлечение Ирана. У Ирана, конечно, свои трудности, он, с одной стороны, глубокого вовлечен в конфликт тоже, как и мы, на стороне Асада, но у него много проблем в Ираке, хотя он тоже поддерживает и иракское правительство против Халифата. Но крупномасштабное вторжение иранских войск в Ирак будет в Ираке воспринято очень сложно, даже шиитами. Проще всего российской авиации летать с иранских авиабаз, потому что в Сирии просто проблемы с емкостью аэродромной сети – очень много аэродромов захвачены противником либо находятся в непосредственной близости от него. А в Иране нет с этим проблем. То есть, если начать летать из Ирана и гораздо большим количеством самолетов, тогда может быть достигнут совсем другой эффект.

Александр Анатольевич, с точки зрения самого широкого телезрителя, существует противник в лице ИГИЛ, но достаточно безликий, совершенно нет привычной нам с истории Советского Союза какой-то линии фронта того, что происходит. Вы можете обрисовать так, чтобы даже самый широкий зритель понял, что из себя представляет эта армия, кто ею руководит, кто эти люди и как выстроена внутренняя иерархия?

Александр Храмчихин:
Вот как раз линия фронта и есть, в этом и новизна данной организации. Потому что это государство никем не признанное, но в отличие от тех же самых афганских душманов нашего времени, так сказать, нашей войны, или талибов нынешних, или в отличие от той же «Аль-Каиды», которой когда-то руководил Бен Ладен, Исламский халифат – это именно государство с территорией и институтами. Всеми институтами, включая Вооруженные Силы. Да, оно никем не признано, но это не важно, это именно государство тем не менее. И, кстати, именно поэтому оно в значительной степени начало поглощать «Аль-Каиду». У них очень плохие отношения между собой, потому что они именно конкурируют за главенство в сфере радикального суницкого терроризма. Но очевидно, что Халифат – проект гораздо более успешный, просто очень многие рядовые аль-каидовцы начинают к нему уходить. И это создает совершенно новую ситуацию, потому что это самое государство очень сильно притягивает к себе исламских радикалов со всего мира. Им есть куда приехать и вступать в какую армию.

За новостями, в которых, безусловно, как в любых новостях, присутствует та доля пропаганды, которая присутствует в любой пропаганде, сложно понять, насколько отразилось на линии фронта, на успехах в продвижении той или иной стороны участие российской авиации. Вы можете дать какую-то оценку как специалист?

Александр Храмчихин:
Пока мало отразилось, потому что сирийская армия начала при большой помощи иранцев наступать сразу одновременно во всех направлениях, получив российскую помощь. Это, конечно, неправильно совершенно. Потому что даже более сильная армия одновременно всюду наступать не должна, надо концентрировать силы на определенных участках.

Знаете, мы все пережили тот период, когда реформы требовались во всех направлениях: в образовании, в сельском хозяйстве, в медицине и, естественно, в армии. По вашему мнению, период реформ для белорусской армии закончен, пройден? Это переходный период, который мы можем наблюдать сейчас? Или, в общем-то, реформы еще требуются?

Александр Храмчихин:
Реформы никогда не могут заканчиваться. Вооруженные Силы должны постоянно реагировать на ситуацию за пределами страны, поскольку они существуют для отражения внешней агрессии, в этом их задача. То есть они должны постоянно отслеживать, что происходит, должны в соответствии с этим постоянно трансформироваться.

То состояние вооружений в отношении белорусской армии, вы сказали в начале нашей беседы, что это, в общем-то, вооружение в основном 80-х годов. Насколько разница нынешнего 2015 года существенна? Или это является нормальным сроком эксплуатации для военного оборудования?

Александр Храмчихин:
Это в данный момент приемлемо просто потому, что у ваших соседей ситуация аналогичная. У стран НАТО оружие тоже 80-х годов в основном. Да и в количестве даже еще меньше, как я уже сказал. И, тем не менее, через некоторое время, и уже довольно скоро, потребуется тотальное перевооружение. То, что сейчас происходит в России, здесь есть такие высказывания типа «милитаризация», «гонка вооружений», вот это ерунда полная, потому что дело не в этом. Дело в том, что российской армии нужно просто тотальное перевооружение, исходя из физического состояния техники. И экономить здесь нельзя, потому что самая дорогая армия – это та, на которой экономят. Она просто не выполняет своих задач, а при этом какие-то деньги все равно поглощает.

В финале я хотел бы у вас спросить. Как вы считаете, почему оборонное сознание белорусской армии, или так называемый боевой дух, находится на том уровне, высоком, как вы написали, на котором находится? В чем причина?

Александр Храмчихин:
Это сложно однозначно ответить. Я считаю, что здесь вообще в данном случае сильны и исторические, и этнопсихологические факторы. Восточные славяне традиционно являются хорошими воинами. И эти традиции сохраняются. В той же России, где было очень тяжелое состояние Вооруженных Сил, еще даже не 10, а, может, 5-6 лет назад, но восстановление произошло стремительно. Именно потому, что вот это вот сохраняется внутри в психологии.

Александр Анатольевич, большое спасибо за то, что нашли время на встречу с нами. Вы действительно совсем внешне не напоминаете человека от армии, хотя, я так понимаю, что вы, конечно, очень большой специалист.

CTV.by