Живут всего полтора года или около того. «А раньше?» — проявляю профессиональное любопытство. А раньше — в России, в Нижнем Новгороде, переселенцы они. Переселенцы из России?
Какими же непредсказуемыми случаются пути–дороги. Вот и в тот раз, казалось бы, ничто не предвещало «экстрима». Прекрасный осенний день, хороший современный автомобиль, серая лента приличного шоссе, Минск — не за горами. Правда, вокруг — лесные обочины и движение не назовешь оживленным. Зато ничто не мешает умиротворенно разглядывать золотистые пейзажи, пронизанные солнечными лучами.
И вдруг... нате вам — дым из–под капота и компьютер на приборной панели показывает: во избежание более глобальных неприятностей машина дальше с места не сдвинется.
Итак, место, как уже говорилось выше, не самое оживленное, а мне надо срочно вернуться в редакцию. Мой спутник уверен: сейчас остановим попутку. В ответ скептически вглядываюсь в безмолвное шоссе. И — о чудо! — из–за поворота, пофыркивая, выкатывается видавшая виды серая «Лада». И — о второе чудо! — на этой безлюдной дороге она притормаживает. «Надо же, — машинально отмечаю про себя, — не многие в подобной ситуации остановятся, осторожные все теперь стали, мало ли что...» Пока ведутся переговоры, издали всматриваюсь в состав «экипажа машины боевой». Салон явно не пустует — целый ряд голов вытягивается вперед, дабы получше рассмотреть, что же произошло впереди... Не возьмут, нет у них свободных мест... Однако мне уже призывно машут: мол, давай поторопись и садись.
Чтобы вместить еще одного пассажира, молодой женщине на заднем сиденье пришлось взять одного из двоих детей на руки — бесспорно, я стала причиной неудобства. Тем не менее попутчики, приятные, еще молодые люди, оказались приветливы и разговорчивы. Правда, что–то в их облике показалось неуловимо непривычным. Уже через несколько минут выяснилось: едут в Минск из Вилейки, где живут... Живут всего полтора года или около того. «А раньше?» — проявляю профессиональное любопытство. А раньше — в России, в Нижнем Новгороде, переселенцы они. Переселенцы из России? Да. И в Вилейском районе таких очень много, говорят. Теперь стало ясно, почему пассажиры «Лады» несколько удивили меня. Хоть и близкий, а все–таки другой народ, даже внешность отличается. Отсюда и нашей пресловутой белорусской осторожности нет, зато русской открытости — сколько хочешь. «А почему уехали? В России нефть, газ — деньги, значит. Нижний Новгород — не Вилейка». «Город красивый, — согласились собеседники, — старинных церквей много. Но привлекателен он только внешне, жить там тяжело».
— Сейчас дети никак набегаться на улице не могут, в Нижнем Новгороде такого не было, — вздохнула рядом со мной мама дошколят.
— Почему? — не могу взять в толк.
— Там дедушка выводил на прогулку и крепко каждого за руку держал. Разве вы не слышали: дети постоянно пропадают...
Конечно, и слышала, и читала. Сочувствовала и недоумевала. Но в целом информацию воспринимала несколько абстрактно: где–то далеко... И вот — рядом со мной сидят малыши, которых старались уберечь от опасности!
— А вообще, мы и в Нижнем Новгороде уже числились переселенцами, — вступил в разговор молодой мужчина–водитель. — В Россию из Казахстана уехали: всего натерпелись, даже голодали...
— Как в Беларусь–то попали?
— Мама моя родом отсюда. Ее родители отправились целину поднимать. Подняли...
Как водится, за разговором время и дорога летят быстро. Я успела узнать, что новоиспеченным белорусским россиянам здесь нравится: дом просторный хозяйство выделило, работу хорошую дали, старшая девочка в школу ходит. «В русскую?» — уточняю почти машинально. «В белорусскую, — слышу ответ. — Она очень увлеклась белорусским языком, уже даже в конкурсах и олимпиадах участвовала...» Снова удивляюсь, хотя, казалось бы, чему...
У нас теперь стало модным иронически подтрунивать над пожилыми людьми, которые, много навидавшись и настрадавшись, упорно произносят одну и ту же сакраментальную фразу: «Лишь бы не было войны...» Мол, какая война, бабки... Сейчас надо хотеть денег, нефтяную скважину, пару километров газовой трубы, виллу, «Бентли», личный самолет... И действительно, подумается: в стране все тихо, жизнь идет налаженным чередом. Может, и в самом деле поотстали наши старушки–то да дедки... И лишь когда жареный петух в темечко клюнет, по–настоящему осознаешь: хотеть надо здоровья, спокойствия, мира, уверенности в завтрашнем дне...