Нынешний саммит Путина и Лукашенко, на котором ожидается и Медведев, напоминает тот, 2003 года. Сейчас тоже определяется судьба Конституционного акта и Союзного государства на весь новый российский политический цикл.
Интеграция в рамках Союзного государства была остановлена весной 2003 года. Именно тогда в Санкт-Петербурге прошла многочасовая встреча Путина и Лукашенко, где они обсуждали Конституционный акт Союзного государства. И именно после этой встречи Путин произнес слова про мух и котлеты, о нежелательности строительства нового «Советского Союза», и предложил Белоруссии вступать в состав России «семью субъектами». Нынешний саммит Путина и Лукашенко, на котором ожидается и Медведев, напоминает тот, 2003 года. Сейчас тоже определяется судьба Конституционного акта и Союзного государства на весь новый российский политический цикл. Мы не можем знать, чем завершится двухдневный разговор трех ключевых лиц Союзного государства, тем более что сейчас он будет длиться больше санкт-петербургских семи часов. Но мы можем сравнить ситуацию с той, которая была в 2003 году и поискать аналогии.
В 2003 году Белоруссия подготовила программу тотального акционирования и приватизации всех основных промышленных предприятий в расчете на российский капитал. 192 валообразующих предприятия имели примерно определенных российских инвесторов и примерные инвестиционные программы с ними. Эти предприятия не предполагалось продать российским собственникам. Для каждого из них предусматривалась особая инвестиционная программа и особый порядок приватизации. За государством оставался контроль над всеми ними, но их доходность должна была резко повыситься. Наиболее лакомыми кусками были предприятия белорусской нефтехимической промышленности – она как раз стала пожинать плоды от роста мировой цены на нефть. Сейчас этот сектор дает свыше половины белорусского экспорта; в целом он модернизирован и поставляет готовую продукцию высокого уровня переработки в Западную Европу, прежде всего в Великобританию и Нидерланды.
Но слова Путина насчет мух и котлет остановили этот процесс. Российские собственники, вероятно, посчитали возможным получить предприятия на иных условиях, и началось давление на западного соседа по всем пунктам. Апофеозом был отказ от применения к Белоруссии внутренних российских цен на газ. Эта политика не была последовательной, но в Минске ее расценили как угрозу экономической безопасности.
Понятие безопасности в Белоруссии – полный аналог национальных ценностей в других восточноевропейских странах. Это то, чем поступаться государство не может. Примерно как литовским языком не могут поступиться литовцы или исторической памятью о Речи Посполитой – поляки.
В Белоруссии произошла полная переориентация национальной стратегии. С 2003 года основной задачей официально стало достижение «энергетической безопасности». Одним из основных ее элементов было определен выход на рынки сбыта и сырья в странах третьего мира. За пять лет Минск довел свои отношения с Пекином до состояния стратегического партнерства. Сегодня Китай определился как один из основных инвесторов в белорусский хай-тэк и допущен к инвестициям в энергетику и стройиндустрию. Фактически все крупные предприятия радиоэлектронной промышленности уже имеют очень крупные инвестиционные программы или планы таких программ с китайскими корпорациями. В принципе, КНР быстро становится наиболее крупным инвестором в Белоруссии.
Успех в отношениях с Китаем дал возможность нарастить отношения с Ираном и Венесуэлой – в меньшей степени с другими странами третьего мира. В Иране и Венесуэле Белоруссия получила возможность начать добычу нефти. В Венесуэле это фактически подарок – нефть удалось начать добывать менее чем за год. В Иране нефть пойдет, видимо, через год-полтора. Скорее всего, через 4-5 лет Белоруссия будет иметь необходимые ей примерно 10 млн тонн нефти в год за счет добычи в третьем мире, и это решит основную проблему энергетической безопасности по нефти и в химической промышленности. Проблема газа будет решаться дольше.
За каждым из прорывов в страны третьего мира по сырью выстраивается очень крупная стратегическая программа по иным отраслям. В Венесуэле дело пошло к тому, что Белоруссия становится одним из основных «индустриализаторов» этой крупной сырьевой страны. Там будут строиться заводы-дублеры основных машиностроительных гигантов РБ, дороги, города, включая своего рода Сити в Каракасе, будет проведена газификация крупных регионов. Причем венесуэльские проекты РБ нацелены не только на саму Венесуэлу, но и на весь комплекс стран, которые сегодня группируются в Южной Америке вокруг этой нее. Это – громадная перспектива. Причем кредитуется это все из венесуэльских же нефтедолларов.
В Иране официально объявленный план состоит примерно в том же. Это называется «довести экспорт в Иран до 4 млрд долларов в год», то есть примерно до 10% иранского импорта. И тоже в основном за счет машиностроения, строительства и т. д. Но тут требуется больше времени, и политические риски выше.
Очень быстро стали развиваться двусторонние экономические отношения между Белоруссией и соседними восточноевропейскими странами. Фактически Белоруссия уже получила в свое распоряжение части необходимых ей портов в Литве и Латвии, а экономическое сотрудничество с Украиной перерастает в очень глубокую и масштабную экономическую кооперацию.
Стратегический выбор в пользу налаживания отношений со странами третьего мира и соседями по Восточной Европе убрал угрозу экономического коллапса Белоруссии, возникшую в 2003 году. Появился свет в конце туннеля: если Союзное государство рухнет, точнее, не будет развиваться, Белоруссия за 3–4 года компенсирует основную часть потерь и выстроит абсолютно новую экономическую модель. В основе этой модели будет, безусловно, сотрудничество с Россией. Москва была и останется партнером № 1 для Минска. Но примерно то же значение будет иметь сотрудничество с несколькими крупными странами в Азии и Южной Америки и с соседями по Восточной Европе. Исчезнет основа для очень глубокой кооперации РФ и РБ и для столь тесного сотрудничества в политике, которое было много лет. Запад, к слову, воспринял белорусскую активность даже в Иране вполне лояльно.
Во время нынешнего саммита «Путин – Лукашенко» будет определяться с белорусской стороны очень важное обстоятельство: возможен ли возврат к программе 2003 года, когда на белорусские предприятия предполагалось принять российских стратегических инвесторов при подчинении их интересов белорусскому государству, а над этим всем поставить зонтик в виде сильных органов власти Союзного государства? Или такой путь все-таки невозможен вообще? Появились новые факторы в строительстве Союзного государства, связанные с новым качеством белорусской экономики: если российские инвесторы придут в Белоруссию всерьез, они через нее придут и на те рынки, на которые РБ сумела прорваться – в Южной Америке, Иране, Китае и т. д. Конечно, сегодня это будет для российского капитала дороже, чем могло быть в 2003 году, но и потенциальный результат может быть выше. В принципе, поезд для такого массированного сотрудничества в рамках Союзного государства еще не ушел. Но управлять этой махиной станет теперь сложнее, чем могло бы быть, если бы в 2003 году интеграция двух страна не остановилась.
ЮРИЙ ШЕВЦОВ