Я не вижу сколько-нибудь серьёзных противоречий в наших отношениях Напротив, объединение в одно государство увеличит наши геополитические возможности — ведь совокупный военный и экономический потенциал России и Белоруссии как Союзного государства значительно превышает потенциал обеих стран в их раздельном существовании.

К реальному объединению Россию и Белоруссию подталкивает Запад
Каковы перспективы Союзного государства Беларуси и России в современной геополитической ситуации?

Какую роль оно должно играть на постсоветском пространстве?

Существуют ли объективные препятствия к воссоединению России и Белоруссии? Обо всём этом мы беседуем с профессором кафедры сравнительной политологии МГИМО, председателем научного совета Института стран СНГ, членом Общественной палаты РФ и Совета по внешней и оборонной политике, политологом Андраником Миграняном:

 — В современном мире существуют несколько центров силы, самым влиятельным из которых, разумеется, являются США. Оставшись после распада Советского Союза единственной глобальной сверхдержавой, они предпринимают всё возможное, чтобы сохранить свои доминирующие позиции не только на американском континенте, но и на планете в целом. В этой ситуации у других государств фактически два пути: либо создавать собственный центр силы и собственный геополитический проект (так, к примеру, поступают Индия и Китай), либо уходить под «зонтик безопасности» Соединённых Штатов, отказываясь от самостоятельности в принятии военно-политических решений. Именно этим путём следуют страны НАТО, Япония, заключившая со Штатами договор о совместной обороне, а также ряд других государств, которые сегодня не обладают достаточной силой, чтобы последовательно проводить независимую политику, и вынуждены в той или иной степени подчинять свои национальные интересы геополитическим устремлениям США.

Тогда как Россия, благодаря своим природным богатствам, огромной территории и ядерному арсеналу, может позволить себе выступать в качестве активного субъекта международной политики. К счастью, осознание этого пришло на смену «пораженческим» настроениям начала 90‑х, когда мы едва‑едва не перешли под «внешнее управление». И в деле формирования собственного центра силы естественным союзником России является Белоруссия. Наши интересы по всем важнейшим вопросам полностью совпадают. С тех пор как удалось урегулировать наиболее болезненные вопросы, связанные с ценами на энергоносители, и найти взаимопонимание между Газпромом и Белтрансгазом, я не вижу сколько-нибудь серьёзных противоречий в наших отношениях. Напротив, объединение в одно государство увеличит наши геополитические возможности — ведь совокупный военный и экономический потенциал России и Белоруссии как Союзного государства значительно превышает потенциал обеих стран в их раздельном существовании. А в геополитике именно совокупный потенциал государства или межгосударственного образования является основной категорией, определяющей степень влиятельности того или иного субъекта международной арены.

— Вы говорите об отсутствии противоречий в наших отношениях, но, тем не менее, процесс строительства Союзного государства затягивается.

— С 1996 года, с того момента, как был подписан Договор об образовании Сообщества Белоруссии и России, встал вопрос о том, на каких принципах могут быть объединены эти два государства. В российских правящих кругах существует мнение, что, поскольку по численности населения, размерам территории и объёму ВВП наши страны несопоставимы, Белоруссия должна в качестве одного или семи субъектов войти в состав Российской Федерации. Этот вариант фактического поглощения не устраивает ни белорусское руководство, ни белорусскую элиту. Они предпочли бы союз равноправных республик, в котором у Белоруссии было бы не меньше прав, чем в эпоху СССР. Должен сказать, что и мне представляется более реальным проект единого союзного государства с наднациональными органами власти, с общим парламентом и президентом (при сохранении в России и Белоруссии национальных парламентов и президентских постов). Учитывая, что мы имели опыт Советского Союза, куда входили 15 наших республик — от миллионной Эстонии до 150‑миллионной РСФСР, — я не вижу объективных препятствий к созданию равноправного государственного союза с Белоруссией.

— Противники этого варианта говорят о возможном усилении сепаратистских настроений в российских национальных республиках, лидеры которых могут потребовать предоставления им такого же статуса, что фактически превратит Российскую Федерацию в конфедеративное государство.

— Ни Татарстан, ни Башкирия и вообще ни одна из автономных республик Российской Федерации (исключая Карелию) никогда не имела статуса союзной республики и никогда была суверенным, самостоятельным государством. А Белоруссия, не только была союзной республикой СССР, но и входила (наряду с Украиной) в число стран — учредителей ООН, имела свои представительства при международных организациях, хотя и не проводила собственной, отдельной от СССР, внешнеполитической линии до 1991 года.


— Есть ли в современном мире примеры подобных федераций, объединяющих не 15, как это было в СССР, и не 50, как в США, а лишь два субъекта, столь различных по географическим, демографическим и экономическим параметрам?

— До недавнего времени такой пример существовал, правда, финал его оказался не слишком удачным. Я имею в виду 10‑миллионную Сербию и 500-тысячную Черногорию, до 2006 года составлявших Государственный союз. Как и русские с белорусами, сербы и черногорцы фактически являют собою две ветви одного народа. Но элитные группы Сербии и Черногории имели различные ориентиры и по-разному видели будущее. Сыграл свою роль и Запад, сумевший убедить черногорских лидеров, что «развод» с Белградом будет способствовать процветанию и более эффективному развитию их республики. Не думаю, однако, что эта история повторится в случае России и Белоруссии — прежде всего, потому, что мы пришли к решению создать Союзное государство, уже имея за плечами опыт раздельной жизни, который ещё предстоит получить Сербии и Черногории. Мы сделали из этого опыта свои выводы и осознали необходимость воссоединения. Что касается устремлений элит, надо сказать, что в 90‑е и начале 2000‑х многие в правящих кругах России не хотели серьёзного объединения с Белоруссией, опасаясь изменения сложившегося на тот момент баланса сил между либералами-западниками и державниками-государственниками (точнее сказать, очевидного дисбаланса в пользу первых). Помните, как ожесточённо критиковали лично Лукашенко и его «диктаторский режим» российские СМИ, подконтрольные Гусинскому, Березовскому и другим олигархам? Но за восемь лет правления Владимира Путина ситуация в нашей стране кардинально изменилась. Взяв курс на восстановление государственного контроля над природными ресурсами, стратегическими отраслями народного хозяйства, информационным пространством, финансовыми потоками, мы далеко продвинулись по этому пути. Изменились и настроения в российской элите, которая ныне поддерживает власть в её стремлении выстраивать не подчинённые, а партнёрские отношения с Западом. Так что сегодня Россия и Белоруссия по своим политическим и экономическим параметрам значительно ближе друг к другу, чем в 90‑е годы. Кроме того, в пользу интеграции говорит и тот факт, что лишь малая часть белорусов воспринимает Россию как чуждую в культурном, религиозном и языковом отношении страну. Большинство населения Белоруссии, напротив, считает себя частью русской цивилизации.

— А как вы оцениваете настроения внутри белорусской элиты?

— Я думаю, что настроения белорусской элиты во многом зависят от того, насколько успешно решаются возникающие порой экономические споры между Россией и Белоруссией. Мы, конечно, помним довольно жёсткие высказывания Лукашенко: что Россия «заламывает» цены на газ, Газпром пытается купить Белтрансгаз за бесценок, а российские бизнесмены хотят «приватизировать» всю Белоруссию и таким образом подчинить её России. Но, по моим наблюдениям, по мере урегулирования принципиальных разногласий в экономической сфере, эти настроения в белорусской элите уступают место новому всплеску интеграционных ожиданий. Для того чтобы реализовать возродившиеся надежды на прорыв в российско-белорусских отношениях, необходимо выработать, наконец, взаимоприемлемую формулу объединения, в которой были бы учтены права нынешней белорусской элиты, совершенно не расположенной вернуться на положение «младшего брата», которое она занимала в эпоху СССР. Надо сказать, что на самом деле Союзное государство открывает перед элитой Белоруссии значительно более широкие перспективы, чем те, что она имеет сейчас. Возможность сделать карьеру на уровне единого государства может стать отличным стимулом для многих амбициозных и честолюбивых людей, которым тесны рамки своей небольшой страны. Те же, кто сегодня управляет на местах и кого устраивает региональный уровень, тем более ничего не потеряют от объединения: они так и останутся на своих постах в Могилёве, Гродно, Витебске…

— Могут ли, на ваш взгляд, способствовать ускорению строительства Союзного государства какие-либо внешние факторы?

— В последнее время внешнее давление на наши страны усиливается. Негативное отношение Запада к Александру Лукашенко и его политике сформировалось уже давно. Но в последние годы всё чаще звучат весьма резкие оценки внешней и внутренней политики России, мы слышим довольно бесцеремонные высказывания зарубежных государственных деятелей (не говоря уж о журналистах) в адрес российского президента. В современном мире «война слов», которая ведётся в информационном пространстве, нередко предваряет «холодную» дипломатическую войну и даже войну «горячую» — все мы наблюдали пропагандистскую подготовку бомбардировок Югославии и вторжения в Ирак: в обоих случаях боевым действиям предшествовало создание мировыми СМИ «образа врага». Конечно, сегодняшняя Россия, в отличие от России 90‑х, в состоянии противостоять любому внешнему воздействию. Она рассчиталась со своими долгами и накопила значительные валютно-финансовые резервы. Она самодостаточна в плане энергобезопасности. Она активно восстанавливает ресурсы внешнеполитической пропаганды, свидетельство тому — расширение вещания телеканала «Russia Today» и радиокомпании «Голос России». Наконец, наша страна обладает необходимой военно-ядерной мощью для гарантированного уничтожения любого агрессора. Белоруссия может противопоставить давлению из-за рубежа прежде всего внутреннюю консолидацию общества. В современных условиях, когда на мировой арене над международным правом торжествует принцип «Might is right» («право силы»), лишь союз с Россией и создание единого оборонного пространства может в полной мере защитить безопасность и суверенитет Белоруссии. Но в деле обеспечения безопасности нашей страны сближение с Белоруссией также играет ключевую роль — особенно в сегодняшних условиях, когда военная инфраструктура НАТО вплотную приблизилась к российским границам, и только последовательная позиция Минска не позволяет замкнуть Балто-Черноморскую дугу недружественных России стран. Поэтому я допускаю, что неблагоприятная геополитическая обстановка, складывающаяся вокруг наших государств, может стать дополнительным фактором, который подтолкнёт Россию и Белоруссию к реальному объединению. Однако, повторяю, главное зависит от нас самих, от того, как скоро мы сможем прийти к согласию относительно структуры Союзного государства.

— Вы допускаете возможность новой войны в Европе?

— Геополитика рассматривает страны и межгосударственные образования не с точки зрения их сегодняшнего состояния и сегодняшних намерений, а прежде всего, с точки зрения потенциала — тех возможностей, которыми они располагают для оказания силового или экономического давления на соседние и даже, как в случае с США, на весьма удалённые регионы. Конечно, никто всерьёз не станет утверждать, что в 2008‑м или 2009 году НАТО нападёт на Белоруссию или Россию. Но, коль скоро мы не являемся членами этой военной организации, мы не можем исключать того, что через годы или десятилетия наши отношения с ней изменятся. Следовательно, мы не можем не принимать во внимание рост потенциала Североатлантического альянса вблизи наших границ. Именно поэтому Россия так резко выступает против расширения НАТО и размещения объектов ПРО в Восточной Европе.

Как очень удачно выразился Путин, на мировой арене «слабых бьют». В международных отношениях нет места филантропии, это сфера очень жёсткой конкуренции, где даже партнёры преследуют, прежде всего, собственные интересы. Даже между державами, придерживающимися одинаковых ценностей и состоящими в союзных отношениях, нередко возникают серьёзные противоречия. Мы наблюдали это во время мартовского саммита ЕС в Брюсселе, когда идея Николя Саркози сформировать союз европейских и североафриканских стран, имеющих выход к Средиземному морю, фактически потерпела фиаско благодаря энергичным действиям незаинтересованных в усилении Франции Ангелы Меркель и Гордона Брауна, настоявших на вхождении в Средиземноморский союз всех стран Евросоюза.

— Учитывая расстановку сил, складывающуюся на мировой арене, каковы, на ваш взгляд, геополитические интересы Союзного государства?

— Прежде всего мы заинтересованы в сохранении и развитии добрососедских отношений с Европейским союзом, который как для России, так и для Белоруссии является важнейшим торгово-экономическим партнёром. Кроме того, нам необходимо обезопасить себя в военно-политическом отношении, исключить возможность любого вмешательства в наши внутренние дела со стороны других игроков международной арены, не допустить нарушения суверенитета и целостности Союзного государства. С другой стороны, объединение России и Белоруссии может привести к изменению вектора внешней политики Украины и помочь украинской элите реально оценить интересы своей страны. Потому что в обозримом будущем перспективы евроинтеграции Украины весьма сомнительны. Евросоюз сейчас переживает очень сложный период: принятые в него страны Восточной Европы ни по структуре экономики, ни по уровню развития не соответствуют той «шестёрке», которая когда-то создавала Общий рынок. Не случайно, несмотря на все страстные призывы Киева, Украине не дают «дорожную карту» для вступления в ЕС, а настойчиво рекомендуют подождать. Украина — это слишком большой кусок, чтобы объединённая Европа могла его «переварить». То же самое, кстати, можно сказать и о Белоруссии — даже в случае победы оппозиции и прихода к власти «евроориентированного» правительства интеграция в Евросоюз затянулась бы на неопределённо долгий срок. Поэтому, с чисто прагматической точки зрения, Украине и Белоруссии гораздо выгоднее развивать отношения с Россией. Мы ближе друг к другу по уровню экономического и научно-технического развития. Россия является основным рынком сбыта их сельскохозяйственных и промышленных товаров. Нас объединяют общий язык и общая культура — недаром именно на русский язык и русскую культуру в первую очередь ведут атаку «оранжевые» силы Украины. Путём ускоренной украинизации национальной элиты, искоренения русского языка, русской культуры и российского присутствия на Украине они пытаются оторвать свою страну от России. Однако разрыв связей в военно-технической области (неизбежный в случае вступления Украины в НАТО) приведёт к разрушению экономического и научно-технического потенциала страны. Потеря российского рынка тяжело ударит по сельскому хозяйству. А Запад, особенно в условиях мирового кризиса, вряд ли поможет преодолеть обвал украинской экономики.

Напротив, вступление Украины в единое экономическое пространство с Россией и Белоруссией, а затем и в Союзное государство был бы выгоден всем трём славянским народам. Но для того, чтобы это осуществилось, в первую очередь необходимо, чтобы здание Союзного государства России и Белоруссии, фундамент которого уже заложен, было, наконец, достроено, чтобы появилась общая денежная единица, начали функционировать надгосударственные военные, политические и экономические структуры. Словом, чтобы этот союз наглядно и убедительно продемонстрировал свою эффективность. Тогда, полагаю, Союзное государство станет своего рода локомотивом новой интеграции постсоветского пространства.

— Вы полагаете, что Союзное государство может стать ядром нового объединения постсоветских государств или по крайней мере их части?

— Да, но только это объединение ни в коем случае не может осуществляться путём силового или иного давления со стороны России. В современном мире самым лучшим стимулом для интеграции является прагматичный, рыночный интерес. Я помню, как ещё в 93‑м году европейские парламентарии, принимая в Совете Европы российских и украинских политиков и экспертов, говорили нам: «Даже Франция и Германия смогли, оставив в стороне многовековые конфликты, претензии, территориальные споры, стать ядром формирования единой экономической системы Западной Европы — потому что это выгодно! Так почему бы вам, России и Украине, не пойти по тому же пути? Вы рвётесь в Европу, вместо того чтобы объединиться, совместно провести модернизацию, добиться экономического подъёма — и тогда уже вступить во взаимодействие с европейскими структурами». Я думаю, что Союзное государство (особенно, если к России и Белоруссии присоединится Украина) вполне способно выступить центром формирования на Востоке Европы единого, эффективно развивающегося экономического и политического субъекта — подобно Евросоюзу на Западе. В этом случае партнёрство воссоединившихся постсоветских государств и Европейского союза может стать по-настоящему эффективным, равноправным и взаимовыгодным. Но, повторю, реализация этого плана зависит, прежде всего, от того, как быстро в Москве и Минске найдут общий язык, и от того, насколько сильным и влиятельным станет Союзное государство.

— Каким образом на российско-белорусский интеграционный процесс повлияет новый расклад сил на российской политической сцене: избрание на президентский пост Дмитрия Медведева и формирование нового правительства во главе с ныне действующим президентом Владимиром Путиным?

— Я не думаю, что это каким-либо образом повлияет на процесс создания Союзного государства. Во-первых, потому, что Дмитрий Медведев, который сам является членом команды Путина, неоднократно говорил, что намеревается сохранить преемственность внешней политики. При этом он назвал отношения с государствами СНГ основным внешнеполитическим приоритетом России. Следовательно, и отношениям с Белоруссией, самой дружественной нам страной, будет придаваться большое значение.

— Одним из самых «больных» вопросов СНГ остаются непризнанные государства на его территории, и после провозглашения независимости Косова эта проблема вновь оказалась в центре внимания. Как, по вашему мнению, следует вести себя России и Белоруссии по отношению к Абхазии, Южной Осетии, Приднестровью, Нагорному Карабаху?

— Все эти конфликты имеют различную природу и, соответственно, могут быть разрешены разными способами. Проблемой Нагорного Карабаха занимается Минская группа ОБСЕ, куда входят представители США, России и Франции. Если в результате работы их будет найден некий компромиссный вариант, Нагорный Карабах получит не одностороннее, а международное признание и международные гарантии. Подобной перспективы в настоящее время нет ни у одного из самопровозглашённых государств, поэтому Карабах в их ряду стоит особняком. В случае с Приднестровьем признание его независимости на данном этапе могло бы подтолкнуть Молдавию к вступлению в НАТО, а возможно, и к объединению с Румынией. Если же удастся найти компромисс между Тирасполем и Кишинёвым, Молдавия готова остаться нейтральным, внеблоковым государством — такова позиция её президента Воронина. Кроме того, у Приднестровья нет общей границы с Россией, поэтому многое в решении этой проблемы будет зависеть от позиции Украины.

А вот с Абхазией и Южной Осетией дело обстоит иначе. Во-первых, они непосредственно граничат с Россией. Во-вторых, подавляющее большинство их населения имеет российское гражданство, и наша страна не может оставить своих граждан в беде — следовательно, Россия не позволит решить абхазскую и осетинскую проблемы военным путём. Кроме того, в случае вступления Грузии в НАТО (хотя на Бухарестском саммите Тбилиси и Киеву было отказано в присоединении к Плану действий относительно членства в Альянсе, нельзя исключать, что к декабрю ситуация изменится и Вашингтону удастся, преодолев сопротивление Франции и Германии, добиться принятия Украины и Грузии в НАТО) Россия будет вынуждена пойти на более тесную, как экономическую, так и военную, интеграцию с Абхазией и Южной Осетией.

Ряд шагов в этом направлении делается уже сегодня: к примеру, Россия вышла из режима торгово-экономических, финансовых и транспортных санкций, введённых в отношении Абхазии в 1996 году решением Совета глав государств СНГ. Я не исключаю, что в будущем Россия признает независимость Абхазии и Южной Осетии, тем более что юридические основания для этого существуют: по закону о выходе из состава СССР, автономные образования союзных республик имели право самостоятельно определять свою судьбу. Если российское руководство примет решение признать Абхазию и Южную Осетию, поддержка Белоруссии в этом вопросе была бы, конечно, для нас весьма желательна, поскольку остальные страны вряд ли в скором времени последуют нашему примеру: кто-то — из-за проблем с собственными спорными территориями, кто-то — из опасения вступить в конфликт с Вашингтоном, кто-то — из-за нежелания ссориться с Грузией (скажем, Казахстан, чей капитал сейчас активно проникает в грузинскую экономику).

— Если Южная Осетия неоднократно заявляла о своём желании войти в состав Российской Федерации, то абхазское руководство чаще говорит о намерении добиться статуса независимого государства, состоящего с Россией в ассоциированных отношениях. Как вы считаете, могла бы Абхазия войти в состав Союзного государства Белоруссии и России?

— Вполне. Никаких преград к этому не существует. Как только Абхазия получит статус самостоятельного государства, она будет вправе сама решать, с кем и на каких условиях ей объединяться. Её вступление в государственный союз с Россией и Белоруссией было бы выгодно как самой Абхазии (для более надёжного обеспечения экономической и военной безопасности), так и Союзному государству — для укрепления наших позиций на Кавказе. Кроме того, в силу своего географического положения и природных условий, Абхазия является очень перспективным регионом. А с военно-стратегической точки зрения трудно переоценить роль абхазского побережья и примыкающей к нему акватории Чёрного моря. Ведь в случае вступления в НАТО Украины и Грузии для нас будет жизненно важно обеспечить свободу манёвра Черноморского флота.

Беседу вела Екатерина КИСЛЯРОВА

Источник - журнал "Союзное государство"