Какое место в Минске известный российский тележурналист выбрал в качестве «тихой заводи»? Как Доренко проводит свои «минские каникулы»? Был ли он ярым противником президента Беларуси?
Читайте об этом в эксклюзивном интервью известного тележурналиста корреспонденту «Интерфакса».
– Сергей Леонидович, действительно ли вы купили квартиру в Минске?
– Да, я купил квартиру в Троицком предместье. Почему там? Потому что в окна видишь Свислочь, видишь лужайку впереди. Это правильное место, чтобы приехать, купить побольше зельца и кровяной колбасы, нарезать это, сесть у подоконника и смотреть на Свислочь. И писать что-нибудь впрок.
– А какой этаж?
– Второй.
– Большая ли квартира?
– Нет. 80 метров.
(Стоимость кв. метра в Троицком предместье - 3 тыс. долларов - ИФ)
– А сколько комнат?
– Я их не считал. Я все-таки в метрах привык оценивать, да и, смотря что считать комнатами.
– Вы часто бываете в Минске?
– С октября уже был три раза. Мне нравится здесь. Мне нужно место, чтобы уединиться и писать.
– Разве Троицкое предместье такое уж уединенное место? Мне кажется, там столько ресторанов, людей, шума…
– Нет!!! Вам кажется. Потом, ощущение веселого гвалта вокруг, а ты - на втором этаже, - это хорошо. Я раньше писал в каком-нибудь испанском баре. Это жизнь, которая не обязывает тебя быть в контексте. Это некий контекст, вынесенный за окно. С одной стороны он милый, с другой - он тебя не вовлекает, потому что это - чужая жизнь.
– А вам Минск нравится?
– Очень люблю Минск, очень. Я люблю Минск за людей. Они европейцы в отличие от нас.
Недавно, в начале января, я потерялся в Минске. Я искал один банк и несколько раз проехал мимо манифестации бизнесменов, которые чего-то требовали от властей. Мы с женой не сразу поняли, что это манифестация протеста. Мы несколько раз мимо нее проехали, и жена спросила: «Что это?». Я сказал: «Не знаю, мне кажется, какие-то официальные профсоюзы выступают».
Если бы это было в Москве – были бы металлоискатели, весь город был бы забит грузовиками с ОМОНом, ОМОНовцы были бы абсолютно зверского вида. И всех бы пропускали через штакетник. Даже в этом люди отличаются.
Еще водители пропускают пешеходов на зебре…
Здесь нет какой-то отчаянной жестокости и боя до последней крови.
По ощущению города нет страсти уничтожения, которую я наблюдаю в Москве.
– А вашей жене нравится Минск?
– Моя жена обожает Минск.
У меня есть некая семейная история. Один из родов, который привел к моему появлению, принадлежал к казачьи старшинам Запорожского войска. У них был небольшой хутор севернее Запорожья. Их фамилия была Зубец. И они все время вспоминали, что они «полешуки» – родом с Полесья.
– Вы в свое время очень критиковали Лукашенко. У вас изменилось к нему отношение?
– Единственные люди, к кому мы должны проявлять лояльность – это народ. Я не могу проявлять лояльность к политикам. Александр Григорьевич – политик. Я его те или иные меры поддерживаю или категорически критикую. Но я не могу поддерживать человека, это абсолютно аморально поддерживать человека в политике. В политике надо поддерживать народ. Я не с теми, кто вместе с Лукашенко, и не с теми, кто против Лукашенко.
Когда я его критиковал, я всегда говорил с точки зрения России. Россия заинтересована в захвате «Панамского коридора» через территорию Беларуси. Нам нужно шоссе, нефтепровод и все. Остальное - трава не расти. Это, объективно, наш интерес, российский имперский интерес. А Лукашенко полагает иначе. Потому что у него другие интересы. Это не критика, просто у нас разные интересы.
– Вам не предлагали работать в Беларуси?
– Нет никогда.
– А если бы предложили?
– Ух… Я человек спонтанный…
Для меня Беларусь – укрывище. Это термин Солженицина. Я вообще сначала поехал на Браславские озера. Но понял, что мне ближе Минск, потому что в Минске я получаю необычайную тишину после Москвы, кровяную колбасу из «Радзивиловского», очень приятных тихих людей, славянскую Шамбалу, прародину кривичей, которая и моя прародина. Это страшно греет душу.
– А как вы проводите свое время в Минске?
– Я делаю эпические набеги на «Радзивиловский». Потом предаюсь гедонизму, эпикурейству, глядя на Свислочь.
– Когда вы снова будете у нас?
– Я планировал 21-го приехать в Минск, но что-то встрепенулось, и мы поедем купаться в Африку.
– У вас еще где-нибудь есть недвижимость?
– Это моя единственная недвижимость за рубежом. Вообще говоря, это моя единственная квартира. В Москве квартира принадлежит жене.
У меня нет вообще никакой квартиры кроме Минска. Если меня отовсюду исторгнут, я приеду сюда и буду сидеть, и смотреть на Свислочь.
http://news.tut.by/105371.html
Читайте об этом в эксклюзивном интервью известного тележурналиста корреспонденту «Интерфакса».
– Сергей Леонидович, действительно ли вы купили квартиру в Минске?
– Да, я купил квартиру в Троицком предместье. Почему там? Потому что в окна видишь Свислочь, видишь лужайку впереди. Это правильное место, чтобы приехать, купить побольше зельца и кровяной колбасы, нарезать это, сесть у подоконника и смотреть на Свислочь. И писать что-нибудь впрок.
– А какой этаж?
– Второй.
– Большая ли квартира?
– Нет. 80 метров.
(Стоимость кв. метра в Троицком предместье - 3 тыс. долларов - ИФ)
– А сколько комнат?
– Я их не считал. Я все-таки в метрах привык оценивать, да и, смотря что считать комнатами.
– Вы часто бываете в Минске?
– С октября уже был три раза. Мне нравится здесь. Мне нужно место, чтобы уединиться и писать.
– Разве Троицкое предместье такое уж уединенное место? Мне кажется, там столько ресторанов, людей, шума…
– Нет!!! Вам кажется. Потом, ощущение веселого гвалта вокруг, а ты - на втором этаже, - это хорошо. Я раньше писал в каком-нибудь испанском баре. Это жизнь, которая не обязывает тебя быть в контексте. Это некий контекст, вынесенный за окно. С одной стороны он милый, с другой - он тебя не вовлекает, потому что это - чужая жизнь.
– А вам Минск нравится?
– Очень люблю Минск, очень. Я люблю Минск за людей. Они европейцы в отличие от нас.
Недавно, в начале января, я потерялся в Минске. Я искал один банк и несколько раз проехал мимо манифестации бизнесменов, которые чего-то требовали от властей. Мы с женой не сразу поняли, что это манифестация протеста. Мы несколько раз мимо нее проехали, и жена спросила: «Что это?». Я сказал: «Не знаю, мне кажется, какие-то официальные профсоюзы выступают».
Если бы это было в Москве – были бы металлоискатели, весь город был бы забит грузовиками с ОМОНом, ОМОНовцы были бы абсолютно зверского вида. И всех бы пропускали через штакетник. Даже в этом люди отличаются.
Еще водители пропускают пешеходов на зебре…
Здесь нет какой-то отчаянной жестокости и боя до последней крови.
По ощущению города нет страсти уничтожения, которую я наблюдаю в Москве.
– А вашей жене нравится Минск?
– Моя жена обожает Минск.
У меня есть некая семейная история. Один из родов, который привел к моему появлению, принадлежал к казачьи старшинам Запорожского войска. У них был небольшой хутор севернее Запорожья. Их фамилия была Зубец. И они все время вспоминали, что они «полешуки» – родом с Полесья.
– Вы в свое время очень критиковали Лукашенко. У вас изменилось к нему отношение?
– Единственные люди, к кому мы должны проявлять лояльность – это народ. Я не могу проявлять лояльность к политикам. Александр Григорьевич – политик. Я его те или иные меры поддерживаю или категорически критикую. Но я не могу поддерживать человека, это абсолютно аморально поддерживать человека в политике. В политике надо поддерживать народ. Я не с теми, кто вместе с Лукашенко, и не с теми, кто против Лукашенко.
Когда я его критиковал, я всегда говорил с точки зрения России. Россия заинтересована в захвате «Панамского коридора» через территорию Беларуси. Нам нужно шоссе, нефтепровод и все. Остальное - трава не расти. Это, объективно, наш интерес, российский имперский интерес. А Лукашенко полагает иначе. Потому что у него другие интересы. Это не критика, просто у нас разные интересы.
– Вам не предлагали работать в Беларуси?
– Нет никогда.
– А если бы предложили?
– Ух… Я человек спонтанный…
Для меня Беларусь – укрывище. Это термин Солженицина. Я вообще сначала поехал на Браславские озера. Но понял, что мне ближе Минск, потому что в Минске я получаю необычайную тишину после Москвы, кровяную колбасу из «Радзивиловского», очень приятных тихих людей, славянскую Шамбалу, прародину кривичей, которая и моя прародина. Это страшно греет душу.
– А как вы проводите свое время в Минске?
– Я делаю эпические набеги на «Радзивиловский». Потом предаюсь гедонизму, эпикурейству, глядя на Свислочь.
– Когда вы снова будете у нас?
– Я планировал 21-го приехать в Минск, но что-то встрепенулось, и мы поедем купаться в Африку.
– У вас еще где-нибудь есть недвижимость?
– Это моя единственная недвижимость за рубежом. Вообще говоря, это моя единственная квартира. В Москве квартира принадлежит жене.
У меня нет вообще никакой квартиры кроме Минска. Если меня отовсюду исторгнут, я приеду сюда и буду сидеть, и смотреть на Свислочь.
http://news.tut.by/105371.html