Мы начинаем публикацию текстовой версии 12 серийного белорусского документального фильма "Новейшая история" , знаменитого фильма о событиях 13 последних лет - от обретения независимости до наших дней.
Часть 1.
НЕЗАВИСИМОСТЬ
Считается, что именно в Беловежской пуще была поставлена точка в истории СССР. А для Беларуси с этого момента начинается новая эпоха -
эпоха независимой суверенной страны.
Такой сценарий, сценарий тайных, нигде предварительно не обсужденных и потому весьма поспешных подписаний мало кто мог предугадать. Правда, к началу 90-х годов было
очевидно: Советский Союз дает трещины, главным образом,
по своему самому большому в мире внешнему периметру. Конфликты на Кавказе, в Литве, когда в мирной стране пришлось применять вооруженные силы, говорили о том, что надо предпринимать некие меры, которые удержали бы огромную державу от развала.
Первая попытка была сделана в марте 1991 года. В союзных республиках был проведен референдум о сохранении СССР.
Но было очевидно, что референдум Советский Союз не спасет, потому что амбиции взращенных за годы «горбачевской» перестройки политических сил уже не хотели опираться на мнение народа. К развалу Союза подталкивали республиканские лидеры,
жаждавшие независимости от Москвы и права единолично распределять бюджеты и ресурсы своих стран.
В республиках все больше говорили о суверенитете и свободе, в союзном центре, то есть в Москве, - о нарастающем сепаратизме.
Под нажимом республик президент СССР Горбачев соглашается на заключение нового союзного Договора. Цель Договора – придать союзу новое содержание. Но разработка документов осложняется недоверием друг к другу. Подписание Договора все время откладывается. Люди, сведущие в политике, поговаривают, что главными «тормозящими» этого процесса являются президенты России и Украины – Ельцин и Кравчук. И все же политический компромисс был достигнут – новый союзный Договор намечено подписать 20 августа 1991 года. Но за день до этого, 19 августа, центральное телевидения СССР начало свое вещание балетом «Лебединое озеро».
Стало понятно: произошло нечто неординарное. Потом объявили: Горбачев заболел, он не способен управлять страной, поэтому создан Госкомитет по чрезвычайному положению - знаменитый ГКЧП. Его возглавил вице-президент СССР Янаев – друг и сподвижник Горбачева.
Но спасители подержались ровно три дня. Не помогли введенные в Москву танки, Указы ГКЧП о наделении граждан землей и обещания о снижении цен. Набравший силу Ельцин вышел победителем. Горбачев был вызволен из форосского заточения, «гэкачеписты» были арестованы.
В Минске три дня выжидали: чем все закончиться? В Беларуси тогда не были готовы к самостоятельным решениям.
Мечислав Гриб, председатель Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1994-1995 годах: «Сначала это был испуг части депутатов, потому что неизвестно было, кто победит в Москве – путчисты, демократы».
Воспользовавшись моментом, в отместку Горбачеву за свое отлучение от политбюро, Ельцин своим Указом распускает КПСС. Верховный Совет Беларуси следует этому примеру, хотя 90 процентов парламента были членами компартии.
Последний первый секретарь ЦК компартии Малофеев для части депутатского корпуса становится врагом №1.
Тогда еще не было этого политического словосочетания – вертикаль власти. Оно появится спустя три года, когда в стране пройдут первые президентские выборы, и Президент Лукашенко начнет выстраивать эту самую вертикаль. А тогда, между августом 91-го, когда еще существовал СССР, но уже без Компартии, и декабрем 91-го, когда в Вискулях был упразднен Советский Союз, в Беларуси происходили вещи, мало напоминающие большую государственную политику.
Петр Капитула, профессор, доктор экономических наук: «КПСС была отлучена еще во времена СССР, как руководящая и управляющая сила общества, политическая структура общества не сложилась и вполне понятно, что имел место и серьезный экономический кризис глубокий и политический. Когда это имеешь на протяжении многих лет, то главная задача, безусловно, это стабилизировать экономику, и начинается она с того, чтобы спад, который все время нарастал, а он к 94 году в Беларуси дошел до 40 процентов по сравнению с 90-ым годом, надо было любой ценой приостановить, т.е. сделать стабильным, а потом потихоньку, поддерживая уровень стабильности создать условия предпосылки для развития. Соответственно решение проблемы стабилизации экономики - это проблема жизненного уровня людей, потому что с падением производства был и процесс обнищания населения страны. Вот это была самая главная задача».
Леонид Заико, кандидат экономических наук, руководитель аналитического центра «Стратегия» : « Не было тех людей, которые могли прийти в Верховный совет или правительство и сказать, я знаю, как надо делать, бросьте вы ваши глупости, нам сейчас надо создавать денежную систему, экспортную стратегию и т.д. Таких людей не было. А Верховный совет состоял из чиновников, молодых демократов, которые пришли сверхдалекие от жизни – из библиотек, лабораторий, из операционной, то есть был народовольческий подход».
Примерно то же самое происходило и в других, тогда еще союзных республиках. Но четыре месяца беспартийной вольницы, как тогда в шутку называли период после ГКЧП, все сильнее подталкивал к официальному разводу. И он случился. Но как-то уж необычно, словно заговор. Те, кто совсем недавно обвиняли в заговоре ГКЧП, сами тайно решили судьбу СССР.
Позже участники встречи вспоминали, что Кравчук, отказавшись идти на охоту без Ельцина и Шушкевича, пытался таким образом подчеркнуть свою независимость. Уже было известно, что Украина не подпишет договор семи еще не отошедших от Союза республик.
Вот что рассказывает Вадим Бицан – единственный тележурналист, оказавшийся в декабре 91-го в Беловежской пуще. Скупые кадры, отснятые его съемочной группой, разошлись по миру и стали известными.
Вадим Бицан, спецкор Главной редакции информации Госкомитета по телерадиовещанию БССР в 1991 году: «Я не думаю, что Кравчук полетел бы туда только поохотиться. У него была единственная цель -- избавиться от Союза, от ока всевидящего. Он даже был против слова Союз, давайте назовём Содружество. Я брал интервью у Кравчука и спросил: как же теперь всё порознь? Он сказал: ни в коем случае. Но видимо, он лукавил, сразу по приезде было объявлено о суверенитете полном. Пошло оформление этого суверенитета в Украине».
Хроника: Леонид Кравчук, президент Украины в 1991-1994 годах: «Создано новое межгосударственное Содружество. Все государства равны, все равноправны, все соглашаются, что вопросы общей судьбы координируются. Создаётся межгосударственная координационная структура, очень небольшая с центром здесь, у вас, в Минске. И которые будут управлять общими проблемами. Каждое государство вольно в самостоятельных действиях, но экологические, стратегические, пенсии - всё это будет нашим общим делом».
Участники Беловежской встречи, в том числе и с белорусской стороны, время от времени примеряют на себе тогу персонажей, изменивших ход истории. Между тем и тогда, в 91-м, и сегодня было понятно, что белорусский фактор в подписании беловежских соглашений сводился к области географии. Ни спикеру Шушкевичу, ни премьер–министру Кебичу главных скрипок в этом оркестре не досталось. Официальный Минск выбрал выжидающую позицию и шел вслед за Москвой и Киевом.
Несмотря на то, что большинство парламентариев Беларуси были приверженцами СССР, Верховный совет 12-го созыва на своем заседании ратифицировал Беловежские соглашения. Итоги голосования: 263 -- за, 2 – воздержались, 1 - против. Этим единственным
депутатом, проголосовавшим против развала СССР, был
депутат Александр Лукашенко. Он и прежде отстаивал в парламенте позицию по сохранению Союза.
Неожиданно свалившийся на республику суверенитет, быстрых успехов не принес. Напротив, появилось множество новых, незнакомых проблем.
Вместе с КПСС исчезли Союзные фонды, из Москвы перестали поступать инструкции, как действовать в сложной ситуации. Руководство Беларуси, по сути, оказалось в роли ребенка, потерявшего своих родителей. Стало понятно, что желание управлять и умение управлять – совершенно разные вещи.
Сохранившаяся кино-, фото-, телехроника того периода весьма пестра и разнообразна: с одной стороны – пик публичной демократии, с другой – экономический столбняк, повсеместный дефицит товаров и продуктов, галопирующая инфляция, талоны на простейшие вещи.
Разрыв сложившихся десятилетиями экономических связей обернулся
закрытием производств, сокращением рабочих мест. Зарплата в 20 долларов в месяц считалась еще божеской. Десятки тысяч людей были в растерянности и отчаянии.
Экономическая неразбериха и фактическое безвластие, когда парламент и правительство тянули одеяло на себя, приводит к тому, что народ массово протестует. Возникает и новая публичная профессия – подстрекатели. В роли подстрекателей выступают, как правило, представители вновь возникших политических движений.
Сегодня аналитики сходятся во мнении, что белорусское политическое устройство образца 91-93–х годов нанесло стране колоссальный ущерб. Система правления страной, в которой не было единого центра тяжести, в принципе не могла быть эффективной.
Михаил Мясникович, первый заместитель Председателя Совета Министров Республики Беларусь в 1991- 1994 год: «Приходилось, что называется, делать все с нуля, с чистого листа. И, конечно, в этой ситуации не просто складывались отношения между правительством во главе с Кебичем и парламентом. В парламенте менялись лидеры. Но парламент как представители народа, а правительство назначенные , все время требовали от правительства более решительных, более быстрых шагов по нормальному функционированию экономики, социальной защите населения и многие другие вопросы. Естественно это все вело к определенной нервозности, к различным подходам. Тем более что у парламента тоже не было достаточно выверенной позиции. Крыло правое, националистически настроенное, значит, и даже примкнувшие, так сказать либералы и центристы стремились однозначно по такому либерально… либеральному пути, идти, что называется, тянули на Запад».
Вячеслав Кузнецов, первый заместитель председателя Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1992-1995 годах: «Конечно, вот противоречие это существовало. Существовало в том, что высший орган, который отвечает вроде бы за все, а фактически государством напрямую он не управляет в оперативном плане. Система административного управления, экономического управления вся была в руках Совмина в то время. Естественно, конечно, между председателем Верховного Совета и председателем Кабинета министров, возникали трения. Но это порождало, конечно, столкновения и в Верховном Совете».
Ольга Абрамова, политолог, председатель белорусского объединения «ЯБЛОКО»: «Говоря по-простому, "бодались" друг с другом все время и, я думаю, что одна из причин, почему тогдашний премьер, фактически это была его инициатива, вышел на предложение введения президентско-парламентской республике. Это было то, что ему надоело постоянно стоять на ковре перед всесильным парламентом в условиях парламентской республики, где его строили, как мальчика и изголялись над ним, как угодно, по поводу и без повода. Это было действительно так».
Здесь, в Доме правительства и происходила вся эта политическая вакханалия. В этом крыле располагался Верховный Совет. Напротив – Совет министров. Далеко ходить не надо было. Но все эти столкновения – были лишь видимой частью айсберга. А была еще одна, закулисная сторона конфликта. И это называлось неведомым в советские времена словом – коррупция.
Михаил Сазонов, заместитель начальника УБЭП МВД Республики Беларусь в 1993-1994 годах: «Взяточничество тоже процветало на всех уровнях: за решение обычных вопросов массово уже стали брать взятки. Часто люди даже не понимали, что они берут взятки. Вот, например, был такой пример. Начальник одного из отделов Совмина, ну достаточно высокий все же уровень, да? По-моему, он курировал легкую промышленность, бытовое обслуживание населения, или что-то, ну в общем бытовое так точно, ну там, пролоббировал для какой-то фирмы, которая работала в сфере бытового обслуживания, совершенно незаконный отпуск по каким-то смешным ценам кожсырья весьма дефицитного, получил за это деньги, ну уже взятка чище уже некуда. Когда это дело вскрылось – он действительно был уверен, ну и что, а я это делал, как бы совершенно не связано со своей работой, это просто у меня чуть ли не посредническая услуга оказалась, чем даже. Но это вообще вот страшно, когда, это значит настолько уже широко использовалось, что люди даже просто не понимают, что вот он совершенно очевидное преступление совершает».
В газетах того периода писали, что коррупция замкнула все звенья властной цепи. И те, кто отдает указания, и кто их исполняет, кто контролирует и подкупает, - оказались в одной команде. В парламенте все настойчивее зазвучали голоса об опасности коррупции. Решили создать антикоррупционную комиссию.
Мечислав Гриб, председатель Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1994-1995 годах: «Решили, создали комиссию, она такая небольшая была в пределах десяти человек или меньше. Стал вопрос о председателе. Добровольцев нет, никто не соглашается. Потому что этот вопрос решался экспромтом. Предложили депутату Мариничу, ну по памяти. Он взял самоотвод. Предложили Лавицкому. Он тоже взял самоотвод».
Дмитрий Булахов, депутат Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1990-1995 годах: «Все понимали, что это нелегкая работа будет, и хлопать тебе постоянно за это тоже не будут. Я помню этот момент, но я эмоционально его помню, когда Станислав Станиславович, в итоге там дискуссия, когда в очередной раз выступает Александр Лукашенко, он говорит: «Давайте изберем Лукашенко ». Он это делал, чтобы убрать Лукашенко, чтобы тот там и захлебнулся. И это было сделано, потому что я это видел, и я сидел тогда на трибуне. Тогда был президиум из трех человек, и я сидел справа. Я тогда голосовал и понимал, что это – чудовищная ошибка, Станислав Станиславович, ваша, потому что если этот человек возьмется за дело, то доведет его до конца».
Михаил Сазонов, заместитель начальника УБЭП МВД Республики Беларусь в 1993-1994 годах: «И вот после первого доклада, после того как Лукашенко озвучил итоги по-моему 3-х месячной работы. Вот после этого, конечно, все изменилось. Этот доклад же имел резонанс такой достаточно серьезный. Вот, я вам просто говорю, как профессионал. Каждый приведенный факт был абсолютно правдив, это был именно факт».
Хроника: Александр Лукашенко: «Вы говорите, Шушкевич, что не надо разбираться? Надо разбираться, надо наказывать! Пусть, кто поднимет не то, что кулак, палец, то должен знать, что этот палец будет отрублен».
Владимир Ядренцев, корреспондент Госрадио в 1990-1994 годах: « Когда был подготовлен доклад председателя антикоррупционной комиссии — ну это была бомба. Он транслировался по республиканскому радио. Это была сенсация. Люди стояли, в том же Доме правительства, стояли возле динамика — все слушали. Факты звучали просто убийственные, когда звучали конкретные фамилии высоких чиновников, высоких людей государственных, они были не в ладах с законом, где-то проворовались. Не секрет, что именно это выступление положило начало тому, что Шушкевич лишился своего поста председателя Верховного Совета, это всем известно».
Газеты писали, что Шушкевич пострадал из-за ящика гвоздей, приобретенного для строительства дачи без соответствующих документов. Позже всю работу антикоррупционной комиссии пытались свести к этому ящику гвоздей. И таким образом, принизить роль борцов с преступностью. В этом были заинтересованы влиятельные персоны, фигурировавшие в докладе. Пресса и специальные службы организовывали встречный компромат на антикоррупционеров.
Работа антикоррупционной комиссии под председательством депутата Лукашенко была эффективной. Но полной эффективности она достичь не могла по определению: властные структуры скооперировались и работу комиссии приостановили.
Владимир Егоров, министр МВД БССР и Республики Беларусь в 1990-1994 годах: «Большинство увидело опасность и для себя из тех, кто предлагал остановиться и деятельность комиссии прекратить. И прекратили».
Это произошло вскоре после смены председателя парламента. Новым спикером был избран Гриб, а Шушкевич ушел в отставку.
Владимир Русакевич, заместитель председателя Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1994 году: «Гриб: он хотел быть, старался быть хорошим руководителем собрания и старался управлять экономическими процессами. Но я видел, он хотел, но он не знал, как это делать. Мы собирали директоров заводов у него в кабинете, там разговор был так, без конкретных проработок, просто как знакомство, мы знакомились с руководителями сельского хозяйства, мы знакомились с руководителями промышленности, интеллигенций, но решений никаких не было. Нормативную базу мы создавали, законодательную, а управленческих решений, повседневных — этих решений не принимали».
Вскоре стало понятно, что кадровые рокировки, даже если они являются выгодными для всех политических сил, не в состоянии разрешить противоречия, заложенные самой политической системой. Все чаще стали говорить о централизации власти.
Вячеслав Кузнецов, первый заместитель председателя Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1992-1995 годах: «Верховный Совет - высший орган, в то время в парламентском государстве - высший орган, который состоит из депутатов, в нашем случае, 346 было, который отвечает за все дела в республике, за все абсолютно, за все отношения в республике. Но в тоже время ни один депутат персонально за принятое решение не отвечает. Парадокс?! Поэтому, с учетом этой ситуации мы выступали за то, что республика должна быть президентской».
Ольга Абрамова, политолог, председатель белорусского объединения «ЯБЛОКО»: «Как раз одна из причин введения института президентства и, в особенности, такой поддержки со стороны граждан, было в том, что люди устали, я не скажу безвластия, но от неграмотного государственного менеджмента, от, скажем, отсутствия стабильности. Вот это такая смутная тоска по концентрации власти, она была. И хотели видеть одного ответственного».
Виктор Кучинский, депутат Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1990-1995 годах: «Решение о подготовки проекта Конституции с президентской формой правления было принято с минимальным перевесом: там несколько голосов всего лишь. Нас почти было 50 на 50. Но, тем не менее, это было принято решение. И, конечно, первоначально, когда готовился президентский вариант правления, он рассчитывался, конечно же, на Вячеслава Францевича Кебича, это, безусловно».
В Верховном Совете 12 созыва
доминировало депутатское объединение «Беларусь». Это была проправительственная группа депутатов, которая имела возможность в силу своей численности заблокировать или продвинуть практически любое решение.
Это было очевидно при подготовке проекта новой Конституции. Что бы обезопасить на будущих президентских выборах действующего премьера Кебича в подготовленный к голосованию текст Конституции, был вставлен «предохранитель».
Дмитрий Булахов, депутат Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1990-1995 годах: «Тогда жуткие споры развернулись не столько вокруг полномочий президента, сколько вокруг самого возможного претендента на пост президента. Почему? Да потому что уже тогда, как писали в прессе, и правильно писали, потому что уже тогда было очевидно многим, когда выходили на стадию принятия Конституции, что есть круг претендентов, совершенно конкретных, в лицах, которые будут бороться за этот пост. И среди этих претендентов был и А.Г. Лукашенко, которому тогда было чуть за 30, ну будем так говорить. И чтобы его снять с дистанции, поскольку он тогда колоссальную популярность у населения пользовался, было очевидно – один из фаворитов, еще выборы не были назначены, уже было понятно. Тогда очень остро играли вокруг возраста».
Существует немало версий о том, как Верховный Совет определял возрастной ценз будущего первого Президента Беларуси. Вот как описывает ситуацию ныне представитель оппозиционного движения, а в прошлом первый секретарь Могилевского обкома партии и депутат Верховного совета Василий Леонов.
«В первоначальном варианте была установлена возрастная планка для кандидатов в президенты - сорок лет. Так и не понимаю, почему и в какой момент она исчезла. Меня не было тогда на сессии, я за нее не голосовал. Потом спустя время, мне рассказывали, как Дмитрий Булахов, то ли уговаривая, то ли шантажируя депутатов, обращался к ним - и в первую очередь к Кебичу: "Чего вы боитесь?" И - возрастная планка была опущена. Кебича, как говорится, взяли на подначку, как подростка во время дворовой драки: ты что, боишься, ты что, слабый?! А ведь многие депутаты понимали, что опускаешь планку до 35 лет - и президентом становится Лукашенко».
Дмитрий Булахов, депутат Верховного Совета 12 созыва Республики Беларусь в 1990-1995 годах: «Все были заинтересованы против. Они не хотели видеть Лукашенко, но и один другого тоже видеть не хотели. Можно Лукашенко, например, и его команду использовать, чтобы решить свои вопросы. Но мы оказались хитрее, не хитрее, а умнее на тот момент. Мы тоже играли на этих противоречиях. Мы тоже складывали из этих противоречий свою картину, когда в итоге оказалось, что они согласились на этот ценз, во многом недооценивая возможности кандидата».
15 марта 1994 года Конституция Республики Беларусь была принята.
Вот эта книжица, еще со старым гербом "Погоня" и бело-красно-белым флагом. В статье 95 и было определено дальнейшее политическое устройство страны. Беларусь юридически становилась президентской республикой.
После 15 марта события развивались с невероятной быстротой. Уже через две недели Верховный Совет принял решение о проведении выборов первого Президента Республики Беларусь. Выборы были назначены на 23 июня. Но о выборах – в следующей серии.