Чем удивит посетителей Музей истории Великой Отечественной войны, по чьей вине отложили переезд в новое здание и почему нельзя снимать танки с постаментов в райцентрах, в интервью «БН» накануне Дня Победы рассказал директор Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны Сергей Азаронок.

– Сергей Иванович, музей, которым вы руководите, готовится в эти дни к глобальному переезду. Расскажите, чем музей живет сегодня, на пороге Дня Победы?

– Коллектив музея сейчас работает в жестком режиме. Это вообще беспрецедентный случай, когда параллельно с повседневной работой мы занимаемся и созданием новой экспозиции. К примеру, если вы зайдете на сайт Политехнического музея в Москве, увидите, что он закрыт на подготовку новой экспозиции, хотя экспозиционные площади у нас примерно равные. Но, в отличие от московских коллег, мы не можем позволить себе остановить работу. Поэтому решили готовиться к переезду заранее. Постепенно изымаем отдельные музейные предметы, предлагаем что-то новое. К слову, вместо зала «Пролог» сегодня люди посещают картинную галерею. У нас сотни прекрасных произведений живописи хранятся в запасниках. Многие картины посетители еще никогда не видели. Так что, создавая временную экспозицию, даем людям возможность увидеть наши запасники. Посетители практически не замечают каких-то неудобств, хотя работа по подготовке к переезду идет полным ходом. У нас более 100 тысяч экспонатов. Конечно, они найдут свое место в новой экспозиции, быть может, в новой интерпретации. Для этого уже сейчас мы проводим их примерку и подгонку, чтобы заказать современные витрины. Нагрузка на музейных сотрудников выросла в два раза. Нас это не пугает, потому что мы очень хотим построить новый музей. Как сказал глава государства, это будет музей, отвечающий самым высоким требованиям современности.

– Помнится, в прошлом году говорили об открытии музея уже ко Дню Победы 2013 года. Сейчас его отложили практически на год. Что уже сделано и какие работы еще предстоят?

– Мы закончили научное и архитектурно-художественное, фактически завершили технико-рабочее проектирование. Перед вами диплом за «Лучшее научное проектирование экспозиции» Первого национального музейного форума «Музеи Беларуси». Комиссия была очень серьезная, с участием международных экспертов. Да и конкуренты сильные – крупнейшие музеи страны выдвинули свои научные проекты за последние три года. Так что первое место – это лучшая оценка нашей работы над новой экспозицией.

Уже первого января 2013-го мы были готовы войти в новое здание и начать создавать экспозицию. В наших первоначальных планах было, как вы верно заметили, уже к девятому мая этого года сделать два первых зала. Но ввиду того, что строители не успевают выполнить свои задачи, мы отложили работу до 3 июля. Однако, судя по всему, и этому не суждено сбыться. Закупленные туманные экраны, полифония, плазменные экраны стоят в фойе старого здания – мне их некуда деть.

Президент поставил задачу: 3 июля музей мирового уровня должен быть открыт. Мы, музейщики, верны своим обязательствам, и все выполним. Откроем музей. Будем требовать от строителей оперативной работы.

– Сергей Иванович, в чем выгодное отличие новой экспозиции?

– Это будет крайне высокотехнологичная экспозиция. Но в центре по-прежнему останутся музейные предметы, число которых вырастет более чем в полтора раза при незначительном увеличении экспозиционной площади. Об этом нас предупреждали и в Администрации Президента, которой я благодарен. Я рад, что имеем такую конструктивную поддержку на столь высоком уровне. К слову, с макетом нового музея и мы ходили в администрацию, и они к нам приходили. При каждой встрече «вычищали» проект. И в конце работы, когда увидели, что получилось, сами удивились, насколько лучше стала экспозиция.

Мы понимаем, что современная молодежь более восприимчива к новым техническим явлениям. Поэтому и рассчитываем именно современными технологиями привлечь молодых посетителей.

Кстати, мы вводим в музейный оборот совершенно новое явление – музейно-педагогическую станцию. Это огромный стол с интерактивным экраном, где можно реализовать всевозможные обучающие программы либо просто получить тематическую информацию. Например, там «оживут» различные предметы и расскажут историю войны, а затем ребята будут искать этот предмет в экспозиции музея. Так мы привлечем маленьких посетителей, которые особенно важны для нас. Ведь именно в этом возрасте у человека закладывается чувство патриотизма. Потом эти ребята с восторгом будут вспоминать, как в детстве искали гимнастерку лейтенанта Наганова, который героически погиб, обороняя Брестскую крепость.

По всему музею будет несколько таких станций. Конечно, заработают не все сразу. Мы поэтапно будем все вводить в базу. Ее насыщение предполагается в течение всей жизни музея.

Насколько я знаю, такого пока нет ни в одном музее мира. И нам не важно, что мы первые. Главное – сделать экспозицию интересной!

– Знаю, что не менее интересный технический подход у вас будет и к залу «Наследники войны».

– С помощью специальных экранов с изображением 3D приехавший, например, из Москвы посетитель сможет пройти к обелиску, скажем, в Лепельском районе, где похоронен его дед или прадед. Наше устройство поможет ему прочитать имя погибшего родственника. На следующем этапе мы будем эти фамилии насыщать конкретной информацией. У нас есть более тысячи дел героев СССР, погибших за Беларусь. Дальше – больше: подготовим такую информацию по каждому погибшему солдату. Разумеется, эту работу не завершим к 3 июля. Это наш постоянный процесс, рутинная работа с архивами. Словом, мы становимся не просто музеем, а социокультурным и научным центром.

– Чем же из музейных предметов вы сможете удивить посетителей?

– Мы подготовили две новые коллекции международного значения категории один. Это рукописные партизанские журналы и самодельное партизанское оружие. Могу точно сказать – нигде в мире нет таких коллекций. Наш музей образован в 1944 году, а решение о его создании принималось еще в 1943-м. И уже тогда партизаны собирали эти экспонаты. Иначе могли уйти в переплавку или истлеть на чердаках. Сегодня у нас более 62 уникальных образцов самодельного партизанского оружия и 248 рукописных журналов. Их подготовка к новой экспозиции – тоже наша большая научная работа.

– Расскажите об экспозиционных залах нового музея. Сильно ли они будут отличаться от прежних?

– Всего у нас запланировано 11 залов с четырьмя абсолютно новыми темами: «Мир и война», «Мир накануне и в первые годы Второй мировой войны», «Восстановление народного хозяйства Беларуси. Социально-экономическая жизнь республики» и «Наследники великой Победы». Но, думаю, особый интерес вызовет зал «Дорога Войны». Здесь сюжетно-композиционным образом будут показаны образцы техники тех лет. Причем техники настоящей. Но ее еще надо закупать. Музей за 65 лет своей истории не приобрел ни одной единицы техники. Может быть, сделаем сейчас.

У нас есть часть техники, правда, послевоенного времени. Но мы хотим образцы именно военных лет. Научно-методический совет музея и ветераны поддержали нас в этом. Все-таки  мы строим лучший в мире музей. Президент сказал, что должен быть мировой уровень, вот мы и подстраиваемся под его требование, а не работаем под пожелания отдельных чиновников, которые предлагают ставить любую технику. Музей копий, реплик и послевоенных элементов некорректен в свете требований главы государства.

– Где планируете приобретать эту технику?

– Везде, где только сможем. Линия Сталина готова дать нам уникальный танк Т-34, а Шкловский поисковый отряд – чешский танк Т-38. Партизанский самолет У-2, которые фашисты называли ночными ведьмами, уже сейчас готова поставить авиационно-реставрационная группа  – это уникальный подлинный предмет.

– Сохранится ли в новом здании необходимая для такого музея атмосфера?

– Конечно. Это найпервейшая задача. Наше руководство тоже не раз задавало такой вопрос, мол, не утопим ли мы в этих «побрякушках» главное. Уверен, что нет. Для этого работают наши дизайнеры, художники, весь научный коллектив музея.

Много света будет только на «Дороге Войны», где это допускается по сюжету экспозиции. Остальные залы полностью защищены от света. В зале с техникой предусмотрено специальное освещение, которое будем включать при закрытии музея. Технику в специальной подсветке можно увидеть с улицы. То есть экспозиция музея будет работать даже тогда, когда он... не работает.

Благодаря всему этому ожидаем значительного увеличения посетителей. Не организованных и запланированных, а посетителей от души. Планируем, что в какой-то день недели дети смогут вместе с родителями залезть в боевую машину и услышать речь пилота, прочувствовать бой. Уверен, будет очередь выстраиваться.

– Сергей Иванович, чувствуется, что проделана титаническая работа по подготовке новой экспозиции. Но наверняка обращались к чужому опыту, где-то что-то подсмотрели.

– Мы объехали все крупные музеи Германии, Польши, Словакии, России, Украины, Молдовы, Прибалтики. Участвовали в различных конференциях. Три года готовили себя к научному проектированию и начали эту работу, когда были известны только контуры нового здания. В 2010 году разработали лишь концепцию и выставили ее на международной конференции. 300 музейных работников СНГ и Европы обсуждали ее, а европейские эксперты изучали и вносили свои предложения. В итоге мы получили диплом за значительный вклад в сохранение и пропаганду историко-культурного наследия народов-победителей в Великой Отечественной войне и внедрение современных технологий в проектирование группы наших сотрудников, которых я отправил в Польшу и Германию. После того как завершили проектирование, я решил, чтобы они еще раз посмотрели на исторические музеи. Наши музейщики увидели только в прошлом году открывшийся музей Бундесвера – новейший музей Европы военно-исторического направления. Вернулись впечатленными, а главное – настроенными на то, чтобы наша экспозиция была лучше, чем у иностранных коллег. Но это не то старое желание догнать и перегнать. Нет. Мы перегоним, потому что мы – первый в мире музей, и работать по-другому не имеем права.

Из чужого опыта мы брали только самое передовое. Например, в музее Шопена в Польше позаимствовали идею, когда дети сами могут разрисовать портрет Шопена. Мы пошли дальше, и с художниками и Союзом писателей Беларуси подготовили целые рассказы в картинках.

 – Сергей Иванович, многие говорят, что коллекцию музея можно пополнить за счет регионов, где есть небольшие музеи — в школах, при библиотеках. Что вы думаете об этом?

– Когда нам отдельные руководители говорят: давайте будем танки с постаментов забирать в целях экономии, я отказываюсь. Не хочу строить музей на костях. Храмы на костях не строят. То же самое и с местными музеями. Дети  собирали эти предметы, а я, пользуясь законом о музейном фонде, приду и все это заберу? Нет. Когда у меня другой музей так забирал экспонаты, я тоже говорил: не стройте музей на костях. Я и сейчас не склонен обдирать памятники и музеи. Например, в наш бывший филиал в Лоеве я отдал много ценных экспонатов, которые бы хотел сейчас вернуть. Но это уже давно самостоятельный музей.  Что ж я буду его разорять? То же и с техникой. Например, я очень хотел бы забрать танк Т-70 из Езерищ. Уникальный танк Т-34 стоит в Брагине. Но не могу я их взять. Они принадлежат этим городам. Если народ согласится, я на колени перед ним встану, попрошу у них прощение за это и заберу уникальные боевые предметы... Вот так я готов, но силовым методом – нет. Такова позиция музея. Не думаю, что народ с нами не согласится и не признает, что лучше закупить на Линии Сталина новый танк, чем забирать его в Брагине.

– Признайтесь, лично вам нравится новое здание музея?

– Безусловно, архитектура нового здания лучше старого. Место подобрано прекрасно. Ведь день в день в 1941 году хотели открыть Комсомольское озеро. Молодежь пришла танцевать, веселиться. Но через репродукторы услышала, что началась война, а через некоторое время на их головы посыпались бомбы. Это историческое место, и в совокупности со стелой «Минск – город-герой», новым зданием музея и парком Победы получается прекрасный ансамбль.

Белорусская нива