Так в Беларуси поэтично называют сентябрь. В эти тихие дни в небе парит белесая паутина, кипит работа на полях, тысячи грибников устремляются на «тихую охоту» в леса, где в сосняках цветет медоносный вереск. А тогда, в 1939 году, сентябрь здесь выдался далеко не тихим: в ночь на 17-ое танковые колонны с востока двинулись к советско-польской границе, начался освободительный поход Красной Армии в Западную Беларусь.

Уже более двух десятилетий, после осуждения съездом народных депутатов СССР так называемого пакта Молотов-Риббентроп, вокруг этого факта кипят нешуточные страсти, ломают копья политики и историки. Но для белорусов главная реальность тех событий состоит в том, что белорусский народ наконец-то воссоединился в единой семье. И чтобы понять важность и историческую значимость происшедшего, есть резон обратить взор в прошлое.

Известно, что по условиям Рижского мирного договора, заключенного в марте 1921 года между обескровленной гражданской войной и интервенцией Советской Россией и вновь возрожденным польским государством, к Польше отошли территории нынешних Брестской и Гродненской, а также северо-западные районы Витебской и Минской областей, составлявших почти половину исконных белорусских земель и населения Беларуси. Такая же горькая участь постигла и западных украинцев.

Это несправедливое, не побоюсь слова, разбойничье решение белорусским народом было воспринято с болью и рассматривалось им как противоестественное, как насилие над собственной судьбой. Известный государственный и политический деятель Александр Червяков, участвовавший в переговорах в качестве эксперта российской делегации и в силу своего статуса не имевший возможности реально повлиять на их исход, с горечью писал: «Хуже всего то, что раздел Беларуси уже предрешен и что этим мое доброе белорусское имя будет скомпрометировано навеки».

Правительство Польши в соответствии с названным договором брало на себя обязательства предоставить белорусскому и украинскому населению «все права, обеспечивающие свободное развитие культуры, языка и отправление религиозных обрядов». Но гладко было на бумаге. На деле эти права не только не соблюдались, но и грубо попирались.

Западная Беларусь, которую поляки называли крэсами всходними, т. е. восточной окраиной, по существу стала колонией, источником дешевого сырья (в частности, по-варварски вырубались уникальные вековые леса для продажи древесины за границу) и рабочей силы. Промышленность здесь фактически не развивалась. В межвоенный период экономика крэсов всходних так и не поднялась выше уровня 1913 года. По сравнению с БССР Западная Беларусь производила промышленной продукции в 9 раз меньше, хотя по территории и населению они были примерно равными. Причем заработок фабричных рабочих был здесь в два раза меньше, чем в Познани, Варшаве, Кракове.

В состоянии хронического кризиса находилось сельское хозяйство. Знаю об этом не только из многочисленных публикаций на данную тему, но и от своих односельчан – людей старшего поколения, которым довелось вкусить все прелести жизни «под панами». Чтобы сэкономить на спичках, прежде чем зажечь, каждую из них разделяли на несколько частей. Из-за дороговизны экономили соль, керосин. Никому в голову не приходило выбросить ржавый гвоздь. Как зеницу ока берегли плуги, косы, топоры, пилы. Все эти «мелочи» говорят о многом.

А именно: подавляющее большинство крестьян жило в крайней нужде. За один прием к врачу приходилось платить не менее двух злотых – стоимость пуда хлеба. Белорусская деревня страдала от безземелья и малоземелья, непосильных налогов. Поэтому многие сельчане были вынуждены за мизерную плату работать на помещиков, кулаков, осадников (бывших пилсудчиков-легионеров, выходцев из центральных польских воеводств, получивших на крэсах солидные земельные наделы). Не находя работы, многие обездоленные уезжали в поисках лучшей доли в Западную Европу и США. Достаточно сказать, что с 1925 по 1938 годы из края эмигрировали в другие страны 78 тысяч человек.

Наряду с социальным угнетением население подвергалось тяжелому национальному гнету. Политика польского государства в отношении разных национальных меньшинств имела свои особенности. Белорусов, как родственный, близкий по языку славянский этнос, польские власти считали целесообразным полонизировать. Прежде всего, удар наносился по национальному образованию. Открытые в годы революционного подъема 78 белорусских школ, 4 гимназии к концу 30-х годов были закрыты. Результатом такой политики явилось то, что число неграмотных среди жителей края составляло почти половину населения.

Велось наступление на белорусскоязычные печатные издания. Если в 1927 году в Западной Беларуси легально издавалось 25 газет и журналов, то в 30-м их стало 12, в 32-м – 8. А к концу 30-х годов регулярно выходящих изданий уже не существовало.

Политика подавления проводилась и в отношении к белорусским партиям и общественным организациям, особенно яростно дефензива (политическая полиция) преследовала членов Компартии Западной Беларуси (КПЗБ). Весной-летом 1926 года была создана Белорусская крестьянско-рабочая Громада – массовая общественная организация. В январе 27-го она насчитывала 100 тысяч человек, а уже в марте – 150 тысяч. Вернувшееся к власти правительство Юзефа Пилсудского приняло решение разгромить организацию. В ночь на 15 марта 1927 года начались массовые обыски, аресты деятелей Громады. Были отданы под суд и кинуты в тюрьмы 490 участников движения. 21 марта 1927 года организация была запрещена официально. Одновременно проводились карательные экспедиции по подавлению крестьянских выступлений.

В 1936 году в связи с запретом властей прекратили свою деятельность культурно-просветительские организации – Товарищество белорусской школы и Белорусского института хозяйства и культуры. В обоих случаях поводом к ликвидации послужило обвинение в политизации деятельности обеих организаций и влиянии на них из-за границы, т. е. со стороны БССР.

В целом в период межвоенного двадцатилетия пилсудчики подвергли репрессиям более 30 тысяч белорусов. Почти 300 из них был вынесен смертный приговор, около 11 тысяч человек получили различные сроки тюремного заключения.

Важное место в проведении политики полонизации отводилось римско-католической церкви. Широко практиковалась ревиндикция культовых зданий, то есть, передача православных церквей в распоряжение католических костелов. До июня 1936 года в костелы были превращены более 1300 православных храмов. С другой стороны, власти все более настойчиво требовали проведения службы в церквях на польском языке. В сентябре 36-го Синод утвердил переводы литургических текстов на польский язык и разрешил вести все службы на этом языке. В ряде православных церквей данная мера под нажимом властей была осуществлена на практике. К этому надо добавить, что из-за подозрений в «неблагонадежности» лица православного вероисповедания, как правило, не принимались на службу в государственные учреждения и на объекты стратегического назначения, например, на железные дороги.

С середины 20-х годов началось широкое наступление на политические права белорусского населения. Во время парламентских выборов оппозиционным партиям, и в первую очередь -- белорусским и украинским, создавались всяческие препятствия. Запрещались собрания и митинги, не утверждались или под надуманными предлогами аннулировались ранее утвержденные списки кандидатов в депутаты. В результате с 1935 года в Сейме не было ни одного белоруса.

Реакционный режим Пилсудского и его последователи постоянно подвергали травле элиту белорусского общества – национальную интеллигенцию. В 20-30-ые годы состоялось несколько крупных политических процессов. В 1934 году на территории нынешней Брестской области, в Картуз-Березе, был создан печально известный крупный концентрационный лагерь. В его застенках, а также в тюрьмах Гродно, Вильно, Белостока и других томились лучшие сыны и дочери белорусского народа – видный ученый-лингвист Бронислв Тарашкевич, поэты и писатели Максим Танк, Валентин Тавлай, Филипп Пестрак, знаменитые герои-подпольщики Сергей Притыцкий, Вера Хоружая, Владимир Царюк… Всех не перечесть.

В условиях тяжелого социального и национального гнета, постоянных политических преследований белорусы оказывали ожесточенное сопротивление. В первых рядах борьбы стояли члены КПЗБ, которые сумели объединить вокруг себя самые широкие, демократические слои населения. Благодаря им, в национально-освободительное движение активно включились массы крестьянства, городской бедноты, патриотически настроенной интеллигенции. Регулярно проводились акции протеста – забастовки, митинги, демонстрации, сбор подписей под воззваниями в поддержку политзаключенных.

К сожалению, ничем не оправданный роспуск Компартии Польши и ее составных частей – компартий Западной Беларуси и Западной Украины, репрессии их руководящих деятелей нанесли непоправимый урон национально-освободительному движению. По существу оно было обезглавлено в самое сложное и ответственное время, когда человечество стояло на пороге второй мировой войны.

Перейдя советско-польскую границу, войска Белорусского и Украинских фронтов во второй половине сентября 1939 года достигли рубежа по рекам Западный Буг и Сан, который был установлен в соответствии с секретным советско-германским протоколом о разделе Польши. На своем пути части РККА не встречали сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны деморализованного и покинутого своим командованием Войска Польского. Пожалуй, единственным исключением на белорусской территории можно считать боестолкновение в околицах Гродно, где обе стороны понесли незначительные потери. Улица политрука Горновых в городе над Неманом – память о том событии.

Население встречало советских воинов – своих освободителей – с большой радостью, с цветами, хлебом-солью. Народный поэт Беларуси Максим Танк спустя полвека вспоминал: «Никакие сводки, реляции, более поздние свидетельства историков не в силах передать того энтузиазма и радости, с которыми трудящиеся Западной Беларуси встретили Красную Армию».

Для меня же самым ярким и убедительным воспоминанием о незабываемых днях стали рассказы моей мамы, Зинаиды Васильевны, непосредственной свидетельницы той праздничной встречи. Кстати, мой будущий отец, Иван Иванович, встретил вторую мировую войну с оружием в руках у польско-немецкой границы, был с первого дня на фронте в числе тех 70 тысяч белорусов, которые воевали в составе Войска Польского. А мама, в ту пору ей было семнадцать лет, хорошо запомнила, как встречали Красную Армию на моей малой родине.

Весть о приближении к небольшому западнобелорусскому городу Лида советских войск с быстротой молнии облетела пригородные деревни. «Пришли наши! Пришли Советы! Пришли братья-белорусы!». И мать вместе со своими подругами, с букетом осенних цветов в руках поспешила в город – ее родной дом находился в пяти километрах от Лиды. Это был один и самых счастливых дней в ее жизни. Она не раз его вспоминает с доброй улыбкой на лице, и всегда в ее рассказах я нахожу какие-то новые детали, правда, касаются они больше психологично-бытовых моментов: ведь говорит не политик, не историк, не военный человек, а простая женщина-крестьянка. Например, большое впечатление на нее произвели впервые увиденные танки, обращала на себя внимание форма командиров и красноармейцев – буденовки, необычно длинные гимнастерки, а вместо погон – «шпалы», «ромбики» и «кубики» на петлицах, а также шевроны на рукавах.

По словам матери, настроение у земляков было радостное, приподнятое. У стен старой лидской крепости в течение всего ясного, солнечного дня шел стихийный митинг. Никто на него никого не зазывал и, тем более, не принуждал людей собраться. Они сердцем, душой, всем своим естеством чувствовали: воссоединение единокровного народа – дело святое. Сбывались долгожданные мечты и чаяния.

22 октября 1939 года состоялись выборы в Народное Собрание Западной Беларуси. Оно начало свою работу в Белостоке 28 октября. Была принята Декларация о государственной власти. В ней отмечалось, что Собрание, как единый и полноправный выразитель воли народов Западной Беларуси, призвано решить вопрос о характере создаваемой на ее территории власти. Депутаты единогласно высказались за установление Советской власти в лице Советов депутатов трудящихся.

«Трудящиеся Западной Беларуси, – говорилось в Декларации о вхождении Западной Беларуси в состав БССР, принятой на вечернем заседании 29 октября, – решительно требуют объединения разъединенных до настоящего времени двух частей единого белорусского народа, единой белорусской земли». 2 ноября 5-я (внеочередная) сессия Верховного Совета СССР приняла Закон о включении Западной Беларуси в состав СССР и объединении с Белорусской ССР. И, наконец, 12 ноября внеочередная 3-я сессия Верховного Совета БССР постановила принять Западную Беларусь в состав БССР и объединить тем самым белорусский народ в одной стране.

Вместе с тем сентябрь 1939 года – крутой поворот в жизни всего населения бывших крэсов. В среде большинства проживающх здесь поляков воссоединение белорусов было воспринято как трагедия, вызвало враждебную реакцию. Еще больше усиливали эту враждебность нарушения законности, репрессии, депортации, атмосфера подозрительности, недоверия. Десятки тысяч жителей западных областей, и не только осадники, кулаки, подверглись административному выселению под самыми различными предлогами и в большинстве своем по заведомо ложным обвинениям. Среди репрессированных было немало белорусов. Это стало для них подлинной трагедией, и особенно для тех, кто на протяжении двух десятилетий боролся за идеалы национального освобождения.

Несмотря на это, мы не вправе забывать, что воссоединение белорусов в одну семью – это наивысший акт исторической справедливости. Оно положило конец тому противоестественному состоянию, когда одна нация была разделена на две части. Тем самым были учтены коренные интересы народа, сохранены его этническая и территориальная общности, предопределены его настоящее и будущее.

Не знаю, кого надо убеждать в том, что для граждан Беларуси день 17 сентября должен стать настоящим праздником. Государственным праздником!

Но случилось так, что эта славная дата остается как бы незамеченной. Возможно, дает о себе знать синдром недавнего прошлого, когда не хотели обидеть «братскую Польшу», главного сателлита СССР в рамках Варшавского договора. А ведь так было не всегда. В 1946 году, выступая на сессии Верховного Совета БССР, председатель Совнаркома Пантелеймон Пономаренко с гордостью говорил: «Актом исторического значения является… признание со стороны Объединенных Наций и Временного правительства Польши западных границ БССР и признание, таким образом, исторического для Белоруссии события – воссоединения белорусского народа и включения Западной Белоруссии в состав единого Белорусского государства навсегда». Однако прошло некоторое время, и 17 сентября – когда-то «красный день календаря» – стал обычным днем.

В свое время с группой белорусских журналистов мне довелось побывать в Германии. Эта поездка была в тот момент, когда там отмечался главный государственный праздник ФРГ – День немецкого единства. Он считается у немцев всенародным. И не только считается! Всеобщий порыв, радость, прекрасное настроение! Телевидение, радиоэфир, страницы газет и журналов буквально забиты материалами, приуроченными к этому событию.

То же самое можно сказать и о Вьетнаме, где в результате многолетней освободительной борьбы, сначала – с французами, затем – с американцами, состоялось воссоединение Севера и Юга, и здесь все как один отмечают 30 апреля День победы как свой самый великий праздник.

Четыре года назад ряд белорусских общественных организаций выступил с инициативой учредить 17 сентября государственный праздник – День воссоединения белорусского народа и вынести на очередное заседание Высшего Госсовета Союзного государства вопрос о внесении нового праздника в календарь памятных дат Союзного государства.

«В этот день, – говорится в обращении представителей белорусской общественности, -- начался освободительный поход Красной Армии, вошедший в историю как блестящая миротворческая операция, оградившая Западную Беларусь от захвата гитлеровскими войсками и принесшая белорусам избавление от национального угнетения со стороны панской Польши».

Соответствующее решение пока не принято. Но главное, думается, все-таки не в формальном признании праздника. На этот вопрос следует смотреть шире и глубже. А суть его состоит в том, что сегодня в Республике Беларусь проживают представители более чем ста национальностей, в том числе и в западных областях. Это поистине одна семья, в которой издавна принято жить в добром согласии друг с другом, сообща решать любые задачи, бережно хранить традиции предков.

В республике проживает немало поляков. Все они являются неотъемлемой и равноправной частью многонационального белорусского народа, наделены всеми правами, необходимыми для сохранения своей национальной культуры и идентичности, вероисповедания, связи с исторической родиной.

Нынешнее белорусское руководство делает все от него зависящее, чтобы приумножить традиции гармоничных межнациональных отношений, дружбы, добрососедства и плодотворного сотрудничества. Это и есть высший принцип национальной политики. Нельзя допустить, чтобы семена межнациональной розни, бросаемые безответственными людьми, дали свои всходы в будущем, могли искалечить жизнь нашим детям и внукам.

Евгений Семашко, член Белорусского союза журналистов

Портал Союзного государства