Формально Союзному государству России и Беларуси уже 16 лет, на деле наш союз государством так и не стал: нет общей валюты, герба и флага, нет общего политического руководства и единой системы принятия решений, а значит, нет и государства в традиционном смысле слова

Хотя стремление к слиянию – и властей, и, главное, народов обеих стран – было более чем явственным в начале 2000-х. Было даже принято решение уже в 2005 году ввести единую валюту, на которую, как я понимаю, белорусы тогда рассчитывали. Однако российская бюрократия палец о палец не ударила, чтобы выполнить решение. У наших чиновников была уважительная причина: в 2004-м административная реформа почти на год парализовала государство. Не до Беларуси было, когда министерства ломились от неразобранных мешков с межведомственной перепиской, касающейся принятия государственных решений. Все это произвело на белорусов сильное впечатление, и тогда Лукашенко принялся более активно реализовывать концепцию белорусского патриотизма. В общем, после этого говорить об объединении как о полном слиянии уже не приходится.

Теперь остается стандарт­ный путь – через экономическую интеграцию. И путь этот будет достаточно долгим и трудным. Сегодня стремление к объединению у россиян и белорусов существенно снижается. В России сильное влияние на это оказала крайне агрессивная либеральная пропаганда, вбивающая в массовое сознание тезис о том, что Беларусью правит якобы «крестный батька» (за подобную, мягко говоря, ложь в СССР посадили бы в тюрьму) и что мы-де содержим соседей.

Да, Россия оказывает Беларуси материальную помощь. И хотя та в последнее время резко сократилась, она все еще остается существенной. И в виде займов, и за счет продажи энергоносителей не по мировым ценам. Но ведь если мы продаем нефть своей Смоленской области не по мировым ценам и при этом говорим об интеграции, то почему не должны так же помогать Беларуси? Такое понимание пришло лишь недавно: Россия наконец-то перестала рассматривать Беларусь как чужую территорию. Так, с этого года мы перестали душить соседей ценами на газ, дав им колоссальную интеграционную скидку. И Беларусь, несмотря на глобальный кризис, начала наконец-то дышать.

Тем не менее говорить о «содержании» Россией Беларуси – не просто дилетантский, но и провокаторский подход. На самом деле Россия заинтересована в Беларуси ровно настолько, насколько та заинтересована в России.

Беларусь стремится получить для своих товаров наш рынок, причем гарантированно, чтобы его нельзя было закрыть в одночасье. Сейчас этой цели служит Таможенный союз и единое евразийское экономическое пространство. Кроме того, белорусы понимают, что без поддержки России, пусть даже непоследовательной и неявной, их страна будет в политическом плане уничтожена Евросоюзом – по сербскому или иному сценарию – и превратится в северную Молдавию. Белорусы это прекрасно видят (как, впрочем, видят они и бегство латышей из Латвии, потерявшей самостоятельность со вступлением в Евросоюз).

Но и выгоды России от союза с Беларусью вполне очевидны.

Прежде всего, это внешняя безопасность. За счет собственных средств Беларусь обеспечивает нам значительный кусок ПВО. К тому же в критической ситуации существенную помощь нашей армии, безусловно, окажет белорусская армия.

В экономическом плане Беларусь для России – это, главным образом, машиностроение. Это транзит в Европу, гарантированный и дружественный. Вот, скажем, поляки, будучи связаны директивами ЕС, не могут, как украинцы, своевольничать с нашим транзитом. Оттого у нас и нет проблем с транспортировкой газа в Польшу и через нее. Если же между Польшей и Россией будет независимая Беларусь, то она под давлением Запада сможет творить то же, что творили «оранжевые» власти Украины. Гарантия от этого стоит той помощи, которую мы направляем Беларуси.

Наконец, что крайне важно, Беларусь сохранила социально ответственное государство, сохранила культуру нормальности. Не либеральных, а вполне нормальных человеческих отношений, нормальных отношений человека и государства. Эта культура нормальности вполне может быть привнесена в Россию, когда и если ей понадобится вернуться к социальной ответственности, к борьбе с коррупцией.

Так что Беларусь оказывает России пусть коммерчески не выраженную, но, по сути, огромную помощь. И если мы за нее платим, то вопрос может стоять лишь о степени оплаты, но в принципе ничего несправедливого в этом нет, и это вполне нормальное сотрудничество.

Ключевой вопрос нашей интеграции – вопрос равноправия сторон.

У наших государств не только разный экономический потенциал – есть колоссальная разница в территории, населении, наличии природных ресурсов. Так что равноправный союз России и Беларуси означал бы колоссальное неравенство. Поэтому я думаю, что наш союз будет в итоге немного неравноправным в пользу Беларуси. То есть та, грубо говоря, должна будет иметь право вето на решения, которые ее непосредственно касаются. Сейчас такое право у нее де-факто есть: когда белорусам становится совсем плохо, они начинают публично «бить посуду», и Россия вынуждена это учитывать и находить компромисс. Но более технологично просто предоставить белорусам право вето. То есть Россия будет ущемляться в правах с тем, чтобы ее доминирование не было чрезмерным и не ущемляло интересов Беларуси.

Кстати, кроме упомянутого чиновничьего саботажа, причиной провала введения в 2005 году у нас единых денег стал неурегулированный вопрос равноправия. Общая валюта – высшая степень экономической интеграции. Значит, при объединении надо было либо пойти на то, чтобы голос одного белоруса равнялся голосам четырнадцати россиян (по соотношению количества населения), либо объединяться в форме, по сути дела, присоединения. Соответственно, главным при этом стал бы вопрос об эмитенте общей валюты. Понятно, что это Москва. И чтобы это не было экономическим аншлюсом, чтобы Беларусь входила в Союзное государство не как Латвия в Евросоюз, нужно тщательно продумать механизм и систему гарантий. А их более слабому партнеру должен давать более сильный. И гарантий должно быть много и на всех уровнях – и культуры, и языка, и на уровне отдельных личностей.

Нужно гарантировать, что в Беларуси будут продолжать судить по законам, а не по понятиям, что белорусские КГБ, МВД и суды не превратятся в ЗАО, что белорусские заводы будут работать на благо Беларуси и не будут проданы Западу за три копейки, что белорусское телевидение не превратится в «школу молодого бандита и начинающей проститутки», как многие российские федеральные телеканалы. Что белорусские дороги будут ремонтироваться по белорусским ГОСТам с соблюдением технологий, а не по российским без соблюдения технологий. Что не кончится лесоохрана (когда позапрошлым летом горела вся европейская часть России, пожары остановились на территории соседней Беларуси — просто потому, что там их тушили, а у нас, насколько можно понять, пилили деньги на тушение). Что в Беларуси не будет российского водного кодекса, по которому можно запретить брать из речки воду на тушение пожара. Что в Беларуси никогда не будет врача, не говорящего на языке местного населения (как это сейчас порой происходит в Москве). Что на головы десяти миллионов белорусов не свалятся в одночасье три миллиона таджиков и миллион жителей Северного Кавказа, которым будет позволительно нарушать белорусские законы.

Короче, Россия должна гарантировать неущемление белорусской культуры и белорусского образа жизни, гарантировать, что жизнь белорусов в результате интеграции не станет хуже. Причем гарантии должны быть безотзывными, при которых невозможно обмануть партнера. Это достаточно сложная, требующая тщательного продумывания схема, разработка которой целиком и полностью лежит на российской стороне. У нас пока что этим не только не занимаются, нет даже людей, готовых и способных этим заняться.

Однако единое экономическое пространство становится реальностью. У нас уже свободное движение людей – даже загранпас­порт не нужен, а также товаров, за исключением отдельных специфических, вроде нефти. Вскоре будет общее движение капиталов. Интеграция идет. Причем, и это прорыв, мы наконец-то на­учились не выносить сор из избы. Научились без огласки, цивилизованно решать возникающие между нами коммерческие конфликты. Это огромный шаг вперед.

Шаг в еще долгом – коль скоро был упущен исторический шанс быстрого слияния (быстро не всегда надежно!) – и трудном пути к воссоединению.

Михаил Делягин. Доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации (Москва).

Минский курьер