Два века тому назад с белорусской земли была изгнана наполеоновская армия – это знаменательное событие, как ни удивительно, кое-кто решил использовать для того, чтобы посеять рознь между белорусами и русскими: на злопыхательском сайте «Хартия’97» появилось сообщение под заголовком «Академия наук: война 1812 года не была «отечественной» для белорусов».

Так где же земля предков?

Автор сообщения ясно давал понять: белорусские губернии в 1812 году для их жителей не были Отечеством. Академию наук он, конечно же, подставил зря: далеко не все белорусские историки придерживаются столь парадоксальной точки зрения. А парадокс заключается в том, что Отечество – земля отцов – в 1812 году для предков белорусов почему-то якобы перестало быть таковым. Кому-то очень хочется затеять дискуссию о том, где же, в таком случае, земля отцов? И на чьей земле жили предки белорусов, если не на своей? И если на эту землю вторглись полчища французов, австрийцев, немцев, швейцарцев и испанцев, и когда началась жестокая кровопролитная война, как же ее именовать?

На международной научной конференции, организованной Министерством образования Республики Беларусь, Министерством обороны Республики Беларусь и Белорусским государственным университетом, обсуждался очень широкий спектр вопросов. Связаны они были с Наполеоновскими войнами в Европе, с их значением. Всего на пленарном заседании прозвучало шесть докладов, а на заседаниях семи параллельно работающих секций сделано более ста сообщений.

Это значимое в научной жизни мероприятие некоторые историки и вознамерились использовать для того, чтобы обосновать недопустимость использования в официальной историографии слова «отечественная» при упоминании войны 1812 года. Доводы их таковы: широкие круги населения Витебской, Гродненской, Минской, Могилевской губерний якобы связывали с Наполеоном надежды на восстановление Речи Посполитой – федеративного государства Королевства Польского и Великого княжества Литовского, Русского, Жемойтского и иных, коих к тому времени не существовало уже семнадцать лет. Вхождение земель современной Беларуси в ту федерацию они беззастенчиво называют… «независимостью». А под «широкими кругами населения», как выяснилось, понимают вовсе не предков современных белорусов, а польское дворянство.

Приводили и такой довод: 25 тысяч бывших граждан бывшей Речи Посполитой, включая недовольных крепостным правом крестьян белорусских губерний, якобы «добровольно» служили в наполеоновской армии. Ну а те 100 тысяч предков современных белорусов, которые сражались с наполеоновскими полчищами, якобы не были добровольцами. Их рекрутировали. И стрелять им приходилось не только во французов или австрийцев, но и в своих соотечественников: полочан, витебчан, борисовчан. Потому война 1812 года, по мнению этих ученых мужей, носила «определенные признаки» гражданской войны.

Что же касается Отечества, тут их доводы и вовсе заходят в тупик: оказывается, их Отечество – несуществующая Речь Посполита с входившим в ее состав Великим княжеством Литовским, а родная земля – Витебской, Гродненской, Минской, Могилевской губерний – на самом деле и не родная вовсе, а чужбина. И неважно, что край был землей их отцов. Он входил в Российскую империю, пусть даже православную. А она – не что иное, как страна-оккупант. Такая вот странная у них логика.

Парадоксы историографии

В перерыве между заседаниями, чтобы скоротать время, воспользовался Интернетом, посмотрел, как комментирует проходящую конференцию оппозиционный люд. А он пишет:

«Великую Отечественную войну тоже не следует называть «отечественная». Она ведь была всего-навсего Восточным фронтом Второй мировой».

Представляете, куда клонят противники слова «отечественная» при упоминании о войне с Наполеоном? Они и войну с Гитлером норовят «гражданской» называть!

Не упустили возможности эти «комментаторы» пройтись и по ненавистной России:

«Хватали и силой тащили литвинов в российскую армию. Татаро-монголы всегда так делали».

Война 1812 года для них – и повод поностальгировать:

«Белорусы вассалами были: писали статуты, строили замки, били крестоносцев, татар и прочих диких московитов. А потом Россия поставила их на колени».

Эти заученные идеологемы чем-то напомнили мелкие монетки Великого княжества Литовского – полугроши: в ту пору они немного стоили. Это сейчас коллекционеры их ценят. Иные носятся с ними, трясут, показывают, хвалятся… Так и с мифами о том, что русские Великого княжества Литовского якобы вассалами были в Речи Посполитой. Холопами они в основном были на самом деле.

Конечно, придавать большое значение высказываниям таких горе-комментаторов не стоит, они такое пишут, что порой иначе как бредом и не назовешь. Например: «Учи историю! Монголы брали Москву 10 раз, Вторую мировую войну выиграла не Россия, а Беларусь, Литва, Украина и Латвия!».

На форум оппозиционного сайта в перерыве международной научной конференции зашел неспроста: в ряду множества респектабельных докладов и сообщений, глубоких и серьезных, были и такие, в которых отчетливо раздавалось позвякивание тех самых идеологических полугрошей. Странно было и то, что тусовали их иные благопристойные и титулованные представители исторической науки. И становилось понятным, откуда черпают вдохновение комментаторы такого сайта, как «Хартия’97». Оказывается, из трудов некоторых историков, придерживающихся «особого», отличного от общепринятого мнения.

В заседании одной из секций привлекло внимание сообщение заведующего кафедрой белорусской культуры и регионального туризма Гродненского государственного университета имени Янки Купалы, доктора исторических наук, профессора Вячеслава Шведа. Называется оно «Историография понятия «Отечественная война 1812 года»: к вопросу о характере войны на белорусских землях».

Вячеслав Витальевич – непоколебимый сторонник того, что война в 1812 году была никакая не Отечественная, а гражданская. Для россиян, может быть, и Отечественная, но только не для граждан Беларуси. Никаких новых, кроме давным-давно озвученных белорусской оппозицией аргументов, он не привел. Потому пришлось попросить ученого пояснить, можно ли, давая определение войне 1812 года, напрочь игнорировать такие существенные обстоятельства: против Российской империи, включающей и белорусские губернии, была начата одна война, а не две разных, и получившая во всей империи единое название. Далее… предки современных белорусов того времени жили в Российской империи, а вовсе не в Великом княжестве Литовском и не в федерации Речь Посполита. Наконец, как же нам называть войну сегодня, когда Беларусь и Россия входят в Союзное государство, подразумевающее единое политическое, военное, юридическое, культурное пространство?

Профессор согласился со всем: и с тем, что война была одна, и предки наши жили вместе, и Союзное государство у нас сейчас с Россией имеется, но… называть предложил: война 1812 года. Без слова «Отечественная». Потому что в Москве и Минске, по его мнению, в ту пору жили разные русские. В Минске – бывшие подданные ВКЛ. Для них война была гражданской…

В подтверждение своих слов Вячеслав Витальевич привел «убедительный» случай, описанный в каком-то старинном журнале: человек плакал, когда записывался в наполеоновскую армию. Ему хотелось в армию Великого княжества Литовского записаться, но княжества такого уже не было. А пополнять ряды российской армии принципиально не хотел, потому что у него была мечта численность московитов сократить. Такой вот он русофоб был.

А закончил свою мысль профессор Швед так: россияне тоже пусть войну ту отечественной не называют. Термин должен быть единым. У нас ведь с ними сейчас единое пространство как-никак.

Французский классик об оршанцах

А теперь вновь отвлечемся от международной конференции и мысленно перенесемся в 1812 год, в оккупированные белорусские губернии, обратимся к историческим фактам, иллюстрирующим то, как служили крестьяне московскому царю и как – Наполеону, и задумаемся, как они понимали независимость, что считали Отечеством, кого – врагом, кого – освободителем.

В Бобруйске французские части появились в июле 1812 года. Неприятель обложил крепость и почти полгода держал в блокаде. Сначала на Березине находился французский 4-й кавалерийский корпус Латур-Мобура. Затем его сменила 17-я (польская) дивизия Домбровского из 5-го корпуса и 28-я (опять же польская) кавалерийская бригада Дзевановского из 4-го кавалерийского корпуса. Всего 15 батальонов и 12 эскадронов. Это уже были не чужаки-французы, а «свои», поляки, воины бывшей Речи Посполитой. Как же совместить мечту бывших подданных Речи Посполитой о независимости от московитов с изнурительной блокадой, учиненной их польскими якобы «соотечественниками»?

А теперь об эпизоде, произошедшем в Витебской губернии. Александр Иванович Казарский родился 16 июня 1798 года на белорусской земле в местечке Дубровно в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского. У Казарских было пятеро детей: Прасковья, Екатерина, Матрена, Александр и Иван.

Перед отбытием в Измаил Александр исхлопотал краткосрочный отпуск: посетил родительский дом в Дубровно. Дом встретил его заколоченными ставнями, был разграблен и пуст. Знакомый староста показал Александру могилы его близких, поведал о гибели младшей сестры. В 1812 году Дубровно занял отряд французской армии. Солдатня грабила лавки купцов и дома обывателей. Не обошла стороной волна погромов и дом Казарских. Преследуемая насильниками, Матрена бросилась с обрыва в Днепр.

За оставшиеся 18 лет жизни Казарский так и не завел собственного дома. Его пристанищем были каюты кораблей да казенные квартиры.

В Жлобине тогдашней Могилевской губернии крестьяне развернули свою войну с оккупантами. Ведь французы и их союзники, особенно немцы, люто мародерствовали. Мужики объединялись в отряды и били захватчиков.

Поначалу, правда, солдаты французской революционной армии и пытались выглядеть «друзьями народа»… Заняв 26 июля Жлобин, они захватили грузовое судно и раздали местным жителям пять тысяч пудов муки и крупы, забрав себе десять тысяч пудов. А на следующий день из Рогачева от оккупационного французского начальства пришел строгий приказ – местным обывателям весь провиант немедленно, под страхом смерти, вернуть.

Воюя с иноземными грабителями, крестьяне одновременно сводили счеты и со своими помещиками – за барщину и оброк, за порку на конюшне и вскармливание щенков грудью крестьянок, за барскую баню, куда волокли самых красивых девок. Тут и там горели панские имения, французские оккупационные власти бросали свои армейские части на подавление крестьянских выступлений. По убеждению польского легионера Петра Лаговского, именно решительность жлобинских ополченцев не позволила краю отойти к бонапартистской Польше.
 
В Витебске французы оставляли после себя взломанные замки, разбитые окна, разломанную и вспоротую мебель. Отнимали все: провиант, скот, лошадей, фураж, деньги, драгоценности, одежду. Присягнувшие Наполеону были обязаны носить на рукаве цветную кокарду, а всех, кто ее не имел, подвергали побоям.

Перед дворцом губернатора на площади была разрушена каменная Спасо-Преображенская церковь, а также несколько домов. В Воскресенской Рынковой церкви хранились запасы сена и соломы, в Симеоновском храме установлены орудия для стрельбы из окон, а в Борисоглебской церкви устроили пороховой склад.

В ежемесячном историческом издании «Русская старина» в 1873 году появилась такая публикация: 7 июля 1812 года накануне вступления французов в Могилев-на-Днепре из него выехали губернатор граф Толстой, вице-губернатор Юсупов, архиерей Варлаам, полицмейстер и несколько зажиточных жителей. «На следующий день удалось французам, посланным в погоню за уехавшими, воротить немногих из последних, также и архиерея, которого потом принудили продолжать служение беззаконному правительству».

Начальник гарнизонного батальона полковник Колен, чтобы не впускать неприятеля в город, расставил на валу у Виленской инвалидов (так называли в ту пору ветеранов). Подошедшая неприятельская пехота вынудила инвалидов отступить в сторону Быхова.

Инвалида, который пытался поджечь магазин возле заставы, французы убили. Магазин с запасами провианта достался неприятелю.

6 июля отряд французского генерала Кольбера вошел в Оршу. Французы захватили крупные запасы овса, муки, амуниции, грабили купеческие лавки, дома мещан, церкви и монастыри. У мирных жителей забирали лошадей, хлеб, фураж – все то, что было необходимо для армии, шедшей на Москву. Командовал сбором провианта будущий известный французский писатель Анри Бейль (псевдоним – Стендаль). Он вспоминал: «Не истративши ни сантима из кассы армии, я обеспечил армию в Орше и ее окрестностях». По его воспоминаниям, большинство населения, спасаясь от грабежа, пряталось в лесах и оттуда нередко наносило удары по оккупантам.

По словам Анри Бейля, в Орше он увидел «патриотизм и настоящее величие». И был поражен тем, что «деспотизм русского самодержавия совсем не принизил народ духовно». Как видим, не заметил в Орше основоположник французского реалистического романа никаких признаков «гражданской войны».

Изнанка наполеоновских планов

Тем, кто пытается доказать, что война 1812 года не была для предков белорусов Отечественной, не грех задуматься о ее характере в белорусских губерниях. Большая часть крестьянства по языку и культуре относила себя к русским, а местные паны и шляхта – к полякам. Бонапарт сказал о жителях белорусских губерний так: «Здешние «поляки» сильно отличаются от варшавских». Они вовсе не ожидали от Наполеона отмены крепостного права, а с панами расправлялись своими силами.

Поляки активно участвовали в походе Наполеона, потому что их взоры были обращены на белорусские губернии России, которые считали своей восточной территорией. Они ожидали от кампании 1812 года, что вожделенные «восточные провинции» достанутся им по милости Наполеона. Но его политика мало считалась с польскими национальными интересами.

Партизанские отряды взаимодействовали с российскими войсками. Например, отряд Максима Маркова из деревни Жарцы Полоцкого уезда Витебской губернии. Он участвовал в освобождении Полоцка. По мере приближения русских войск паны пытались бежать, но крестьяне задерживали их и передавали русским властям как изменников «царю и Отечеству».

То, что власти Российской империи якобы заставляли крестьян воевать принудительно, – миф. Рекрутский набор проводился по два человека с пятисот душ. В герцогстве же Варшавском воинская повинность была всеобщей.

Война 1812 года не несла простым людям ничего, кроме обид и грабежей. Именно для белорусов война 1812 года стала поистине Отечественной. Их предки в ходе той войны показали, что живут на своей, русской, а не польской земле. А Отечество и есть родная земля, родной дом и живые отеческие предания.

Белорусская военная газета